Марш научной глупости

Ученые с огромной гордостью заявляют о своей интеллектуальной беспристрастности. Они проявляют такую сдержанность суждений в отношении всех концепций, считая их равными по весу и значимости, пока новые факты не докажут иное.

Ирония принятия учеными такого мнения о себе за чистую монету заключается в том, что, будучи одним из бесчисленного множества человеческих ошибок, предубеждение, по сути, является неумолимым возмездием, перед которым ученые не смогут устоять, как и любой другой. Встав перед проблемой, ученые тут же начинают продвигать решение, которое либо поддерживает - либо в котором нуждаются - их самые заветные идеи. Как и многие простые люди, они твердо верят, что «в конечном счете» механизмы, объясняемые их излюбленными теориями, окажутся самыми правильными и подходящими.

Вспомните, какое преувеличенное влияние было приписано не так давно теории психоанализа. Зигмунд Фрейд учил, что ни одно действие повседневной жизни не является пустым или бессмысленным. С тех пор, теоретические схемы стали расширяться, выходя за пределы разумного.

Роже Каюа (1913-1978) иронически высмеивал такие взгляды: Если я забыл свой зонтик в доме Х, значит, я испытываю подсознательную симпатию к Х. Моя оплошность была только кажущейся. Это «на самом деле» был предлог, чтобы вернуться к Х и таким образом воздать должное свое тайной привязанности. А что, если я забыл свой зонт у У, которого я люто ненавижу? В этом случае мой промах объясняется желанием наказать самого себя. Я хочу искупить вину за то, что испытываю такую антипатию, или за то, что желаю У сгинуть. А что, если я забуду свой зонт в доме Z? По отношению к Z я абсолютно нейтрален, ни друг, ни враг. Тут психоаналитик обращается за помощью к теории и говорит мне, что я ошибаюсь. Это мне только кажется, что я нейтрален; «на самом деле» я либо люблю, либо ненавижу, да еще на редкость страстно, в придачу. Доказательство? Так доказательство в том, что я забыл зонт! Таким образом, круг замкнулся. В этой системе ничто не сможет избежать полного истолкования.

Каюа, возможно, был несколько ироничен, но его точка зрения вполне обоснована. Психоанализ разросся в огромную пугающую логическую схему. В приведенном выше примере рассеянность была истолкована как первый симптом подсознательного чувства. А дальше происходило то, что в древности называли petitio principii (аргумент, основанный на выводе из положения, которое само ещё требует доказательств); мы же называем это голословными утверждениями. Был ли зонт забыт дома или где-либо еще - это больше не имеет значения. Была ли очевидная причина - или ее вообще не было - никому не интересно: психоанализ всегда и всему может предоставить объяснение.

Ничто, в действительности, не сдерживало психоаналитических интерпретаций. Политика, социология, история или медицина: все стали зерном для мельницы психоаналитиков. Даже аграрный коммунизм рассматривался - подождите минутку - как возвращение в материнскую утробу. Капиталистическая экономика связывалась с садо-мазохистским анальным комплексом. Коммунистический лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» интерпретировался некоторыми как сублимированное проявление гомосексуализма.

Subscribe to PS Digital
PS_Digital_1333x1000_Intro-Offer1

Subscribe to PS Digital

Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.

Subscribe Now

В Советской России марксизм-ленинизм подвергся таким же крайностям. Все следовало связывать с классовой борьбой. Если верить теоретикам марксизма, то даже романтическую любовь между мужчиной и женщиной можно было объяснить как желание владеть и доминировать, подход, в котором как в зеркале отражается угнетение пролетариата буржуазией.

Биология не была исключением. Биологические явления также рассматривались в свете идеологических предубеждений. К сожалению, когда традиционная генетика была отброшена, а на ее место поставлена руководящая идеологическая доктрина, как это было сделано фаворитом Сталина Трофимом Лысенко, (1898-1976), результаты были губительными. Развитие советской биологической науки была остановлено на пятьдесят лет.

На Западе, теории Чарльза Дарвина претерпели не менее серьезные искажения, сделанные руками предполагаемых сторонников его учения. Сейчас уже известно каждому, что теория эволюции использовалась для оправдания капиталистической несправедливости. Незаконные действия и преступления искусно маскировались как неизбежный, проверенный наукой закон природы - «закон естественного отбора».

Всякий раз, когда возникает новая мощная научная теория, то за этим обязательно следует период, когда ее используют с целью ввести нас в заблуждение. В наше время очередь дошла до молекулярной генетики. Темперамент, ожирение, сердечно-сосудистые заболевания, умственные способности, гомосексуализм или криминальное поведение: все это, как утверждают, заложено в генах.

Выдающиеся ученые утверждают, что вся наша судьба начертана на молекуле ДНК, и популяризаторы науки с ликованием хором заявляют, что человеческие существа - это не что иное как «запрограммированные» сущности. Геном содержит полный набор инструкций, и поэтому его называют чашей Грааля, библией, книгой человека. Говорится, что если его полностью расшифровать, то сущность человеческой природы будет понята до конца.

В противоположность этим заявлениям здоровый гуманизм налагает ограничения. Никакая наука не может полностью выразить человеческую природу, все науки, даже самые точные, являются частными усилиями. Другими словами, мужчина или женщина - это нечто большее, чем его или ее душа, нечто большее, чем его или ее биохимия, и нечто большее, чем его или ее социальная индивидуальность.

Несомненно, Человек - это нечто большее, чем его гены. Он также - это его прошлое, настоящее и его будущее. В действительности, Человек - нечто большее, чем он сам, поскольку определенные человеческие качества полностью могут быть раскрыты лишь в обществе. Человек, воспитанный в полной изоляции (или животными, как это было с полулегендарными «дикими детьми», усыновленными волками), никогда не становится полностью человеком. Таким образом, испанский философ Ортега-и-Гассет (1883-1955) мог справедливо заявить, что «Я человека совершенно точно погружено в то, что не является им самим, в чистоту, непохожую на среду его обитания».

В той мере, в которой ученые, поглощенные своими исследованиями и очарованные технологией, забывают это мудрое учение гуманитарных наук, они будут становиться жертвами Его величества предубеждения, своего неумолимого возмездия.

https://prosyn.org/lAXBPr9ru