За последние 12 лет практически весь прибалтийский регион стал процветать. Развитие демократии и экономический рост привели к большей свободе и процветанию большинства граждан этого региона. Эстония, Польша, Латвия и Литва совершили взлет от социалистической стагнации до уровня вступления в Евросоюз. Санкт-Петербург стал открытым городом и начал быстро развиваться. Все посткоммунистические прибалтийские страны и регионы постепенно создали структуру экономики, необходимую для развития и модернизации своих обществ, а также для повышения уровня жизни своего населения.
Да, все, кроме одной. Предстоящее совещание на уровне министров, которое состоится на этой неделе в Санкт-Петербурге, должно хотя бы положить начало согласованным усилиям по решению Калининградского вопроса. Погрязший в коррупции, нищете и безнадежности, Калининград является жалким оплотом отсталости среди относительно преуспевающего региона. Он имеет самые высокие в Европе показатели распространения ВИЧ-инфекции и СПИДа, не говоря уже о том, что наркомания и алкоголизм приняли угрожающие масштабы.
История едва ли была добра к Калининграду, если не сказать больше. Советский Союз отнял этот анклав у Германии в конце второй мировой войны и получил законный суверенитет над ним в 1946 году, превратив город в незамерзающий порт для Красного военно-морского Балтийского флота и закрыв его от внешнего мира до 1989 года. Местное немецкое население, называвшее свой дом Кенигсбергом, было изгнано, а его глубоко укоренившаяся культура и институты были вытеснены волнами хлынувших туда мигрантов, которые сейчас, после краха Советской идеи, терпят нужду и лишения.
Но история лишь частично отвечает за сложившееся в Калининграде затруднительное положение. Политическая близорукость и отсутствие инициативы, как у России, так и у Евросоюза, также ставят препятствия для установления долговременной стабильности и прогресса.
Можно с уверенностью утверждать, что основная вина за болезненное состояние Калининграда лежит на России. Начиная с 1989 года, российское руководство никогда серьезно не задумывалось о будущем анклава. Оно время от времени объявляло о грандиозных планах, но все они неизбежно заканчивались ничем. Рецептом Кремля было «с грехом пополам доводить дело до конца», и в результате мы имеем довольно унылый статус-кво. Такую инертность подпитывало то, что в этот период во главе самой Калининградской области стояло некомпетентное руководство, к тому же дело обострялось соперничеством, существующим между соседствующими Российскими частями северо-западного региона.
Создается впечатление, что, либо российские власти не заботится о Калининграде, либо ожидают, что эту проблему решат за них другие. Но в любом случае, все прибалтийские страны, а также Европейская Комиссия, должны объединить свои усилия с тем, чтобы помочь Калининграду. Они должны это сделать не только из чувства морального долга, но и в целях содействия своим общим интересам.
До сих пор, интерес Евросоюза к Калининграду был сконцентрирован на том, как ограничить визовые права, которые сейчас позволяют его жителям пересекать Польшу и государства Балтии, для того чтобы посещать остальную часть России. Но расширение Евросоюза приведет к расширению торговли и экономическому росту по всему региону. Это, в свою очередь, предоставит реальные стимулы для того, чтобы сделать Калининград более привлекательным соседом и торговым партнером, а не просто устрашающим источником нелегальных иммигрантов из России в Евросоюз.
Естественно, шенгенские правила, отменяющие границы внутри Евросоюза, окажут воздействие на Калининград, после того как Польша и Литва присоединятся к Евросоюзу. Необходимо будет ввести визовый режим для тех, кто перемещается между Калининградом и остальной частью России. Но устройство «транзитных коридоров», как предлагают некоторые, не решит проблему саму по себе. Наоборот, если отсталости Калининграда от остального региона, уже сейчас вызывающей чувство стыда, будет позволено еще больше углубиться, то доведенные до полного отчаяния его жители сделают неработоспособной любую схему регулирования нелегальной иммиграции. (А учитывая историю балтийского региона, само понятие «коридор» должно вызывать у правительств тамошних стран содрогание.)
Что Калининграду необходимо, так это четкий план долговременного развития, который должны совместно финансировать Евросоюз и Россия и который должен быть нацелен на создание оптимальной схемы, обеспечивающей полное его участие в торговле и экономическом развитии всего региона. Евросоюз должен установить тесные связи с руководством России и Калининградской областью для того, чтобы разработать жизнеспособное будущее для анклава - будущее, которое будет строиться на основании детального плана, предусматривающего его интеграцию в прибалтийский регион.
Для оживления Калининграда потребуется задействовать значительные ресурсы, во-первых, для борьбы со свирепствующими там преступным миром и болезнями, а затем для создания способствующего развитию бизнеса окружения, которое может привлечь столь необходимые инвестиции. Но такая стратегия не должна быть сложной в выполнении и слишком дорогой. В конце концов, Калининград - это территория, равная по размеру датскому острову Зеландия. Его население (1 миллион) - меньше половины населения Копенгагена с пригородами.
Главным вопросом на повестке дня Евросоюза должна быть разработка исчерпывающей стратегии развития, а не установление требований к визовому режиму. У меня нет никаких сомнений в том, что все страны прибалтийского региона готовы оказать такую поддержку этой инициативе, как в политическом, так и в финансовом плане, какой она заслуживает. Вся философия, стоящая за Северным направлением Евросоюза, базируется на идее сплоченности и интеграции всего региона в целом. То, как Евросоюз будет решать проблему с Калининградом, будет лакмусовой бумажкой для проверки искренности его намерений.
За последние 12 лет практически весь прибалтийский регион стал процветать. Развитие демократии и экономический рост привели к большей свободе и процветанию большинства граждан этого региона. Эстония, Польша, Латвия и Литва совершили взлет от социалистической стагнации до уровня вступления в Евросоюз. Санкт-Петербург стал открытым городом и начал быстро развиваться. Все посткоммунистические прибалтийские страны и регионы постепенно создали структуру экономики, необходимую для развития и модернизации своих обществ, а также для повышения уровня жизни своего населения.
Да, все, кроме одной. Предстоящее совещание на уровне министров, которое состоится на этой неделе в Санкт-Петербурге, должно хотя бы положить начало согласованным усилиям по решению Калининградского вопроса. Погрязший в коррупции, нищете и безнадежности, Калининград является жалким оплотом отсталости среди относительно преуспевающего региона. Он имеет самые высокие в Европе показатели распространения ВИЧ-инфекции и СПИДа, не говоря уже о том, что наркомания и алкоголизм приняли угрожающие масштабы.
История едва ли была добра к Калининграду, если не сказать больше. Советский Союз отнял этот анклав у Германии в конце второй мировой войны и получил законный суверенитет над ним в 1946 году, превратив город в незамерзающий порт для Красного военно-морского Балтийского флота и закрыв его от внешнего мира до 1989 года. Местное немецкое население, называвшее свой дом Кенигсбергом, было изгнано, а его глубоко укоренившаяся культура и институты были вытеснены волнами хлынувших туда мигрантов, которые сейчас, после краха Советской идеи, терпят нужду и лишения.
Но история лишь частично отвечает за сложившееся в Калининграде затруднительное положение. Политическая близорукость и отсутствие инициативы, как у России, так и у Евросоюза, также ставят препятствия для установления долговременной стабильности и прогресса.
Можно с уверенностью утверждать, что основная вина за болезненное состояние Калининграда лежит на России. Начиная с 1989 года, российское руководство никогда серьезно не задумывалось о будущем анклава. Оно время от времени объявляло о грандиозных планах, но все они неизбежно заканчивались ничем. Рецептом Кремля было «с грехом пополам доводить дело до конца», и в результате мы имеем довольно унылый статус-кво. Такую инертность подпитывало то, что в этот период во главе самой Калининградской области стояло некомпетентное руководство, к тому же дело обострялось соперничеством, существующим между соседствующими Российскими частями северо-западного региона.
Создается впечатление, что, либо российские власти не заботится о Калининграде, либо ожидают, что эту проблему решат за них другие. Но в любом случае, все прибалтийские страны, а также Европейская Комиссия, должны объединить свои усилия с тем, чтобы помочь Калининграду. Они должны это сделать не только из чувства морального долга, но и в целях содействия своим общим интересам.
SUMMER SALE: Save 40% on all new Digital or Digital Plus subscriptions
Subscribe now to gain greater access to Project Syndicate – including every commentary and our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – starting at just $49.99
Subscribe Now
До сих пор, интерес Евросоюза к Калининграду был сконцентрирован на том, как ограничить визовые права, которые сейчас позволяют его жителям пересекать Польшу и государства Балтии, для того чтобы посещать остальную часть России. Но расширение Евросоюза приведет к расширению торговли и экономическому росту по всему региону. Это, в свою очередь, предоставит реальные стимулы для того, чтобы сделать Калининград более привлекательным соседом и торговым партнером, а не просто устрашающим источником нелегальных иммигрантов из России в Евросоюз.
Естественно, шенгенские правила, отменяющие границы внутри Евросоюза, окажут воздействие на Калининград, после того как Польша и Литва присоединятся к Евросоюзу. Необходимо будет ввести визовый режим для тех, кто перемещается между Калининградом и остальной частью России. Но устройство «транзитных коридоров», как предлагают некоторые, не решит проблему саму по себе. Наоборот, если отсталости Калининграда от остального региона, уже сейчас вызывающей чувство стыда, будет позволено еще больше углубиться, то доведенные до полного отчаяния его жители сделают неработоспособной любую схему регулирования нелегальной иммиграции. (А учитывая историю балтийского региона, само понятие «коридор» должно вызывать у правительств тамошних стран содрогание.)
Что Калининграду необходимо, так это четкий план долговременного развития, который должны совместно финансировать Евросоюз и Россия и который должен быть нацелен на создание оптимальной схемы, обеспечивающей полное его участие в торговле и экономическом развитии всего региона. Евросоюз должен установить тесные связи с руководством России и Калининградской областью для того, чтобы разработать жизнеспособное будущее для анклава - будущее, которое будет строиться на основании детального плана, предусматривающего его интеграцию в прибалтийский регион.
Для оживления Калининграда потребуется задействовать значительные ресурсы, во-первых, для борьбы со свирепствующими там преступным миром и болезнями, а затем для создания способствующего развитию бизнеса окружения, которое может привлечь столь необходимые инвестиции. Но такая стратегия не должна быть сложной в выполнении и слишком дорогой. В конце концов, Калининград - это территория, равная по размеру датскому острову Зеландия. Его население (1 миллион) - меньше половины населения Копенгагена с пригородами.
Главным вопросом на повестке дня Евросоюза должна быть разработка исчерпывающей стратегии развития, а не установление требований к визовому режиму. У меня нет никаких сомнений в том, что все страны прибалтийского региона готовы оказать такую поддержку этой инициативе, как в политическом, так и в финансовом плане, какой она заслуживает. Вся философия, стоящая за Северным направлением Евросоюза, базируется на идее сплоченности и интеграции всего региона в целом. То, как Евросоюз будет решать проблему с Калининградом, будет лакмусовой бумажкой для проверки искренности его намерений.