БУДАПЕШТ. Это лето с его рекордными температурами, смертоносными наводнениями и бушующими лесными пожарами, которые в одной только Канаде уничтожили количество деревьев, равное количеству всех деревьев в Германии, может показаться последним предупреждением: без срочных и решительных действий нынешняя климатическая чрезвычайная ситуация превратится в неизбежную климатическую катастрофу. Возможно, кому-то покажется, что мы достигли той точки, когда единственным шансом достаточно быстро и мощно ответить на угрозу является решительная государственная власть, вплоть до откровенного авторитаризма. Но представление о том, что экологически мыслящие авторитаристы превзойдут демократических лидеров в вопросах климата, является опасной фантазией.
Опасения по поводу способности демократических государств действовать быстро и эффективно не новы. Правительство, в котором могут участвовать все желающие (в теории, если не всегда на практике), является несовершенной и медленно развивающейся системой. Влиятельные игроки часто могут наложить вето на действия, поддерживаемые большинством. С другой стороны, мнение о том, что иррациональные массы обладают слишком большой властью, – которое долгое время высказывалось sotto voce (вполголоса), – в эпоху Дональда Трампа стало совершенно салонным. Например, избиратели склонны наказывать политиков за принятие мер по предотвращению катастроф и поощрять их за героические действия во время бедствия, хотя ликвидация последствий катастрофы обходится гораздо дороже, чем ее предотвращение.
В дополнение к хорошо известным предрассудкам, многие из которых существуют еще со времен Платона, можно утверждать, что некоторые преимущества демократии не имеют большого значения в условиях чрезвычайной климатической ситуации. Демократические государства гордятся тем, что каждое решение может быть пересмотрено, что политика может быть обновлена и улучшена, что проигравшие на одних выборах могут стать победителями на следующих (и, таким образом, у них есть основания продолжать играть в демократическую игру). Но решения, связанные с климатом, имеют серьезные и необратимые последствия, поэтому даже если впоследствии удастся пересмотреть неправильные решения – например, решения делать для этого слишком мало, – серьезный ущерб уже будет нанесен.
Другие современные критики высказываются более мягко. Демократия основана на компромиссах, но сделки часто оказываются непоследовательными, особенно в многопартийных системах, поскольку слишком много различных политических игроков хотят добиться своего. Примером тому может служить нынешняя правящая коалиция в Германии. Для исправления такой несогласованности требуется время, которым демократии могли бы располагать в нормальных условиях, но, конечно, не располагают, когда на планете практически с каждым днем становится все жарче и апокалиптичнее.
Еще одна проблема связана с фактическим доминированием интересов бизнеса в капиталистических демократиях. Учитывая, что действия в отношении климата неизбежно нанесут ущерб интересам, по крайней мере, некоторых капиталистов, эти интересы, по-видимому, не позволят предпринять необходимые шаги вовремя – а может быть, и вообще никогда.
В настоящее время, когда климатический кризис стремительно нарастает, все чаще звучат недвусмысленные призывы к принятию более авторитарных решений. Некоторые выступают за более технократический подход и ставят в пример Китай. (Ирония в том, что Китай является крупнейшим в мире эмитентом парниковых газов, видимо, не улавливается). Другие – в частности, шведский мыслитель Андреас Мальм – предлагают новую форму коммунизма ленинского типа в сочетании с военным коммунизмом.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Эти предложения вызывают очевидные вопросы, на которые их сторонники так и не могут ответить. Если ради борьбы с климатом власть будет сосредоточена в руках государства, не отвечающего перед народом, то что будет препятствовать злоупотреблениям этой властью? Почему в отсутствие каких-либо механизмов подотчетности авторитарный режим вообще будет заниматься проблемой изменения климата? Неужели можно ожидать, что могущественные интересы, которые в настоящее время препятствуют принятию климатических мер, не будут столь же, если не более, могущественными при климатической автократии?
Авторитарные режимы печально известны своей коррумпированностью. Поэтому представление о том, что такая система будет свободна от «особых интересов» и будет управляться нейтральными, рациональными технократами, неправдоподобно. На самом деле, переход к авторитарному стилю принятия решений не только не будет способствовать действиям в области климата, но, скорее всего, ухудшит ситуацию.
Климатический авторитаризм может обернуться и менее очевидными последствиями. В государстве с любой степенью свободы неизбежно противодействие. Если власти сочтут необходимым ввести новые ограничения для подавления критики или сопротивления, это может привести к ущемлению других основных свобод, включая свободу производства и обмена потенциально преобразующими идеями.
Представьте себе следующее. Группа ученых, занимающихся изучением климата, осуждает политику климатического диктатора как недостаточную и пытается мобилизовать других на требование более решительных действий. Пытаясь восстановить «порядок», диктатор вводит меры, ограничивающие академическую свободу и свободу объединений. Теперь эксперты не только не смогут влиять на климатическую политику государства, но и лишатся возможности разрабатывать и распространять идеи и инновации, которые могли бы повысить нашу коллективную способность противостоять климатическому вызову.
Правда, все это не обязательно означает, что демократические системы особенно хорошо оснащены для продвижения действий по борьбе с изменением климата. Вместо этого можно сделать вывод, что хороших политических инструментов вообще не существует. Но при этом игнорируется ключевой момент: препятствия для эффективных действий по борьбе с изменением климата в сегодняшних демократиях не являются неотъемлемыми. Напротив, они несовместимы с демократическими идеалами и в хорошо функционирующей демократии должны быть устранены.
Например, непропорциональное влияние индустрии ископаемого топлива на политический процесс наносит не только ущерб окружающей среде; это также фундаментально недемократично. Даже без острой необходимости решения климатической чрезвычайной ситуации у граждан будут веские причины требовать перемен. Вывод ясен: если мы не отнесемся серьезно к чрезвычайной климатической ситуации, мы не спасем демократию, а если мы не будем серьезно относиться к демократическим идеалам, мы не спасем климат.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Since taking power in 2014, Prime Minister Narendra Modi and his ruling Bharatiya Janata Party have stoked Hindu nationalism, hollowed out India’s democracy, and overseen an economy that is probably performing far worse than official figures suggest. And yet Modi and the BJP are genuinely popular, making them likely – though not certain – to emerge victorious when the ongoing parliamentary election concludes in June.
Just as governments are working tirelessly to conclude negotiations on a new pandemic treaty, a torrent of misinformation and fake news has been unleashed to undermine the process. For the sake of current and future generations, policymakers must resist the propaganda and get the job done.
hopes negotiations will conclude this month, and pushes back on a last-minute wave of misinformation.
БУДАПЕШТ. Это лето с его рекордными температурами, смертоносными наводнениями и бушующими лесными пожарами, которые в одной только Канаде уничтожили количество деревьев, равное количеству всех деревьев в Германии, может показаться последним предупреждением: без срочных и решительных действий нынешняя климатическая чрезвычайная ситуация превратится в неизбежную климатическую катастрофу. Возможно, кому-то покажется, что мы достигли той точки, когда единственным шансом достаточно быстро и мощно ответить на угрозу является решительная государственная власть, вплоть до откровенного авторитаризма. Но представление о том, что экологически мыслящие авторитаристы превзойдут демократических лидеров в вопросах климата, является опасной фантазией.
Опасения по поводу способности демократических государств действовать быстро и эффективно не новы. Правительство, в котором могут участвовать все желающие (в теории, если не всегда на практике), является несовершенной и медленно развивающейся системой. Влиятельные игроки часто могут наложить вето на действия, поддерживаемые большинством. С другой стороны, мнение о том, что иррациональные массы обладают слишком большой властью, – которое долгое время высказывалось sotto voce (вполголоса), – в эпоху Дональда Трампа стало совершенно салонным. Например, избиратели склонны наказывать политиков за принятие мер по предотвращению катастроф и поощрять их за героические действия во время бедствия, хотя ликвидация последствий катастрофы обходится гораздо дороже, чем ее предотвращение.
В дополнение к хорошо известным предрассудкам, многие из которых существуют еще со времен Платона, можно утверждать, что некоторые преимущества демократии не имеют большого значения в условиях чрезвычайной климатической ситуации. Демократические государства гордятся тем, что каждое решение может быть пересмотрено, что политика может быть обновлена и улучшена, что проигравшие на одних выборах могут стать победителями на следующих (и, таким образом, у них есть основания продолжать играть в демократическую игру). Но решения, связанные с климатом, имеют серьезные и необратимые последствия, поэтому даже если впоследствии удастся пересмотреть неправильные решения – например, решения делать для этого слишком мало, – серьезный ущерб уже будет нанесен.
Другие современные критики высказываются более мягко. Демократия основана на компромиссах, но сделки часто оказываются непоследовательными, особенно в многопартийных системах, поскольку слишком много различных политических игроков хотят добиться своего. Примером тому может служить нынешняя правящая коалиция в Германии. Для исправления такой несогласованности требуется время, которым демократии могли бы располагать в нормальных условиях, но, конечно, не располагают, когда на планете практически с каждым днем становится все жарче и апокалиптичнее.
Еще одна проблема связана с фактическим доминированием интересов бизнеса в капиталистических демократиях. Учитывая, что действия в отношении климата неизбежно нанесут ущерб интересам, по крайней мере, некоторых капиталистов, эти интересы, по-видимому, не позволят предпринять необходимые шаги вовремя – а может быть, и вообще никогда.
В настоящее время, когда климатический кризис стремительно нарастает, все чаще звучат недвусмысленные призывы к принятию более авторитарных решений. Некоторые выступают за более технократический подход и ставят в пример Китай. (Ирония в том, что Китай является крупнейшим в мире эмитентом парниковых газов, видимо, не улавливается). Другие – в частности, шведский мыслитель Андреас Мальм – предлагают новую форму коммунизма ленинского типа в сочетании с военным коммунизмом.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Эти предложения вызывают очевидные вопросы, на которые их сторонники так и не могут ответить. Если ради борьбы с климатом власть будет сосредоточена в руках государства, не отвечающего перед народом, то что будет препятствовать злоупотреблениям этой властью? Почему в отсутствие каких-либо механизмов подотчетности авторитарный режим вообще будет заниматься проблемой изменения климата? Неужели можно ожидать, что могущественные интересы, которые в настоящее время препятствуют принятию климатических мер, не будут столь же, если не более, могущественными при климатической автократии?
Авторитарные режимы печально известны своей коррумпированностью. Поэтому представление о том, что такая система будет свободна от «особых интересов» и будет управляться нейтральными, рациональными технократами, неправдоподобно. На самом деле, переход к авторитарному стилю принятия решений не только не будет способствовать действиям в области климата, но, скорее всего, ухудшит ситуацию.
Климатический авторитаризм может обернуться и менее очевидными последствиями. В государстве с любой степенью свободы неизбежно противодействие. Если власти сочтут необходимым ввести новые ограничения для подавления критики или сопротивления, это может привести к ущемлению других основных свобод, включая свободу производства и обмена потенциально преобразующими идеями.
Представьте себе следующее. Группа ученых, занимающихся изучением климата, осуждает политику климатического диктатора как недостаточную и пытается мобилизовать других на требование более решительных действий. Пытаясь восстановить «порядок», диктатор вводит меры, ограничивающие академическую свободу и свободу объединений. Теперь эксперты не только не смогут влиять на климатическую политику государства, но и лишатся возможности разрабатывать и распространять идеи и инновации, которые могли бы повысить нашу коллективную способность противостоять климатическому вызову.
Правда, все это не обязательно означает, что демократические системы особенно хорошо оснащены для продвижения действий по борьбе с изменением климата. Вместо этого можно сделать вывод, что хороших политических инструментов вообще не существует. Но при этом игнорируется ключевой момент: препятствия для эффективных действий по борьбе с изменением климата в сегодняшних демократиях не являются неотъемлемыми. Напротив, они несовместимы с демократическими идеалами и в хорошо функционирующей демократии должны быть устранены.
Например, непропорциональное влияние индустрии ископаемого топлива на политический процесс наносит не только ущерб окружающей среде; это также фундаментально недемократично. Даже без острой необходимости решения климатической чрезвычайной ситуации у граждан будут веские причины требовать перемен. Вывод ясен: если мы не отнесемся серьезно к чрезвычайной климатической ситуации, мы не спасем демократию, а если мы не будем серьезно относиться к демократическим идеалам, мы не спасем климат.