БОУЛДЕР (КОЛОРАДО, США) – Туристические сафари уже давно стали экономическим благом для жителей Африки. Но приостановка авиаперелётов и посещений сафари из-за пандемии Covid-19 ликвидировала этот критически важный источник доходов – и нарушила работу по охране дикой природы, которая финансировалась за счёт этих доходов. Негативные последствия для флоры и фауны очень серьёзны. Угроза для всех животных с рогами или бивнями сегодня намного выше, чем вчера.
Экономическая ценность национальных парков, заповедников и охранных зон очевидна. В 2019 году на долю туризма в Африке приходилось 7,1% ВВП, он принёс доходы в размере $168 млрд. Кению, которая по размерам туристической экономики занимает четвёртое место на континенте, в прошлом году посетили более двух миллионов туристов. Это сектор формирует 15% ВВП Намибии и 115 тысяч рабочих мест, что равняется 16% общей занятости в этой стране. Появляющиеся благодаря туризму доходы помогают повысить биоразнообразие. Например, в Танзании, где на долю туризма приходится 11% экономики, сегодня защищены 35,5% земель и 13,5% морских территорий, что превышает уровни, установленные в 11-й из «Целей Айчи» Конвенции ООН о биологическом разнообразии.
Мало кто в органах власти ожидал столько радикального и мгновенного падения туристических доходов (и уж тем более никто к нему не готовился). Большинство африканских заповедников используют ежедневную выручку от продажи входных билетов для оплаты работы егерей и защиты дикой природы и мест обитания животных. Ни у одного из них нет адекватных финансовых резервов, целевых фондов или страховки, чтобы пережить колоссальный спад в туристической отрасли.
В хорошие времена африканским паркам не трудно привлекать посетителей; они предлагают им гигантские саванны или пустыни, стада царственных слонов, возможность взглянуть на крупных кошачьих. Защита этих впечатляющих природных территорий оказывается наиболее сильной, когда выручка от туризма в парках используется для стимулирования местной экономики и финансирования программ, помогающих жителям окрестностей. Но защищать природу не просто. В условиях меняющихся экономических реалий для сохранения дикой природы требуются передовые технологии мониторинга и гибкие управленческие подходы.
Экономика природных заповедников отчасти не очень ясна, и мало кто из посетителей парков и заповедников понимает, насколько они важны для их бизнес-моделей. Как минимум половину их доходов (а в некоторых случаях весь их доход) приносит туризм. Эти деньги используются для защиты природы, оплаты операционных расходов, найма егерей, поддержания безопасности. Природные парки – это экономическая основа регионов, в которых они работают. Многие из них поддерживают местные школы и медицинские клиники, дают работу местным жителям в сфере природы (в ином случае они бы работали в производстве древесного угля или охотились на диких животных ради их мяса).
До пандемии Covid-19 ситуация с защитой дикой природы улучшалась. По данным исследования, опубликованного в 2019 году в журнале «Nature Communications», на континенте стало меньше браконьерства, особенно ради слоновой кости. Но глобальный карантин привели к отмене броней, откладыванию туров, катастрофическому исчезновению рабочих мест. Людям приходится бороться за удовлетворение базовых потребностей. Как ожидает Всемирный банк, из-за пандемии темпы экономического роста в Кении в этом году снизятся до 1,5%, хотя ещё в январе банк прогнозировал рост на 6%.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Отчаянные времена могут привести к росту криминальной активности, в том числе учащению случаев браконьерства ради слоновой кости и рогов носорогов. Несмотря на меры, предпринимаемые правоохранительными органами, торговля частями тел животных остаётся четвёртой крупнейшей нелегальной индустрией в мире после торговли наркотиками, оружием и людьми. А в условиях, когда доходы домохозяйств снижаются, дикой природе грозит ещё и браконьерство просто ради мяса для местного потребления.
Предполагалось, что 2020-й станет «супер-годом» для биоразнообразия. А вместо этого мир оказался на пороге шокирующей необходимости срочных действий. Именно поэтому организация The Nature Conservancy и другие экологические НКО призывают, чтобы к 2030 году были защищены 30% поверхности Земли – это так называемое обязательство 30х30.
Впрочем, достижение того или иного порога будет мало что значить без долгосрочного контроля за соблюдением введённых правил и без устойчивого финансирования. Чтобы построить мир, в котором люди «не наносят вреда», а создают пространства для процветания природы, нужны будут ещё и широкие участки частных защищённых зон, например, леса, которые вырубаются устойчивым образом, лишь слегка, а также морские заповедные зоны, где разрешается лишь устойчивое рыболовство в малых масштабах.
Подобная диверсификация необходима, чтобы гарантировать и бюджетное, и экологическое здоровье. Нынешний кризис грозит повернуть вспять прогресс, достигнутый в сфере защиты природы за последние десятилетия. Правительства, НКО и частные природные заповедники должны найти способ удержать на рабочих местах егерей, а также проводить на местах патрулирование для поддержания контроля в заповедных зонах.
Вирус отступит, а туризм постепенно начнёт восстанавливаться, но мы должны перестать быть заложниками неадекватного притока доходов. Один из вариантов – карбоновое финансирование. Некоторые поселения в северной Танзании и в Замбии, где миллионы тонн углерода хранятся в лесах, лугах или почве, рассчитывают и сертифицируют его общее количество, а затем продают на международных рынках углеродные (карбоновые) кредиты различным компаниям.
Пока леса и луга остаются нетронутыми, эти деньги будут по-прежнему поступать местным сообществам. Как ожидается, проект в долине Луангвы в Замбии будет приносить им $2,6 млн ежегодно. В северной Танзании охотники-собиратели из племени хадза используют эти деньги для найма егерей с целью остановить браконьеров, вырубающих деревья для производства угля, и для оплаты медицинских и школьных счетов.
Есть и другие инновационные модели финансирования. Правительство Сейшельских островов, в партнёрстве с The Nature Conservancy, первым в мире провело сделку по конвертации долга в проекты защиты морской природы. В частном секторе финансировать инициативы по увеличению биоразнообразия помогают зелёные и синие (для проектов защиты морской природы) облигации, а также зелёные кредиты под низкие проценты. Ещё один подход – создавать и применять регулирование, которое требует от предприятий компенсировать деградацию окружающей среды или ущерб экосистемам. Кроме того, нам следует пересмотреть субсидирование рыболовства и фермерства.
Несмотря на своё повсеместное присутствие, туристический и гостиничный бизнес всегда был хрупким, нестабильным сектором. Политический экстремизм, терроризм, глобальные пандемии, извержение вулканов – вот лишь некоторые причины, из-за которых туризм не всегда приносит стабильные потоки доходов. Однако нет причин, которые бы помешали нам приносить пользу природе. От этого зависит не только африканский континент и его обитатели, но и весь мир.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The European Union’s cumbersome and narrowly defined regulations for public procurement and spending are not simply inadequate; they are dangerous. They weaken the bloc’s ability to protect itself from a broad range of Russian hybrid attacks while prolonging Russia’s aggression in Ukraine.
propose a European Defense Production Act to help fast-track processes for public procurement and spending.
The intricate legal issues and colorful characters in Donald Trump's criminal trials will undoubtedly keep the media and the viewing public enraptured for months to come. But when it comes to the 2024 election, all that really matters is how the defendant appears to a narrow sliver of undecided voters.
points out that optics, more than the law or the facts, will be what matters most for the election.
БОУЛДЕР (КОЛОРАДО, США) – Туристические сафари уже давно стали экономическим благом для жителей Африки. Но приостановка авиаперелётов и посещений сафари из-за пандемии Covid-19 ликвидировала этот критически важный источник доходов – и нарушила работу по охране дикой природы, которая финансировалась за счёт этих доходов. Негативные последствия для флоры и фауны очень серьёзны. Угроза для всех животных с рогами или бивнями сегодня намного выше, чем вчера.
Экономическая ценность национальных парков, заповедников и охранных зон очевидна. В 2019 году на долю туризма в Африке приходилось 7,1% ВВП, он принёс доходы в размере $168 млрд. Кению, которая по размерам туристической экономики занимает четвёртое место на континенте, в прошлом году посетили более двух миллионов туристов. Это сектор формирует 15% ВВП Намибии и 115 тысяч рабочих мест, что равняется 16% общей занятости в этой стране. Появляющиеся благодаря туризму доходы помогают повысить биоразнообразие. Например, в Танзании, где на долю туризма приходится 11% экономики, сегодня защищены 35,5% земель и 13,5% морских территорий, что превышает уровни, установленные в 11-й из «Целей Айчи» Конвенции ООН о биологическом разнообразии.
Мало кто в органах власти ожидал столько радикального и мгновенного падения туристических доходов (и уж тем более никто к нему не готовился). Большинство африканских заповедников используют ежедневную выручку от продажи входных билетов для оплаты работы егерей и защиты дикой природы и мест обитания животных. Ни у одного из них нет адекватных финансовых резервов, целевых фондов или страховки, чтобы пережить колоссальный спад в туристической отрасли.
В хорошие времена африканским паркам не трудно привлекать посетителей; они предлагают им гигантские саванны или пустыни, стада царственных слонов, возможность взглянуть на крупных кошачьих. Защита этих впечатляющих природных территорий оказывается наиболее сильной, когда выручка от туризма в парках используется для стимулирования местной экономики и финансирования программ, помогающих жителям окрестностей. Но защищать природу не просто. В условиях меняющихся экономических реалий для сохранения дикой природы требуются передовые технологии мониторинга и гибкие управленческие подходы.
Экономика природных заповедников отчасти не очень ясна, и мало кто из посетителей парков и заповедников понимает, насколько они важны для их бизнес-моделей. Как минимум половину их доходов (а в некоторых случаях весь их доход) приносит туризм. Эти деньги используются для защиты природы, оплаты операционных расходов, найма егерей, поддержания безопасности. Природные парки – это экономическая основа регионов, в которых они работают. Многие из них поддерживают местные школы и медицинские клиники, дают работу местным жителям в сфере природы (в ином случае они бы работали в производстве древесного угля или охотились на диких животных ради их мяса).
До пандемии Covid-19 ситуация с защитой дикой природы улучшалась. По данным исследования, опубликованного в 2019 году в журнале «Nature Communications», на континенте стало меньше браконьерства, особенно ради слоновой кости. Но глобальный карантин привели к отмене броней, откладыванию туров, катастрофическому исчезновению рабочих мест. Людям приходится бороться за удовлетворение базовых потребностей. Как ожидает Всемирный банк, из-за пандемии темпы экономического роста в Кении в этом году снизятся до 1,5%, хотя ещё в январе банк прогнозировал рост на 6%.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Отчаянные времена могут привести к росту криминальной активности, в том числе учащению случаев браконьерства ради слоновой кости и рогов носорогов. Несмотря на меры, предпринимаемые правоохранительными органами, торговля частями тел животных остаётся четвёртой крупнейшей нелегальной индустрией в мире после торговли наркотиками, оружием и людьми. А в условиях, когда доходы домохозяйств снижаются, дикой природе грозит ещё и браконьерство просто ради мяса для местного потребления.
Предполагалось, что 2020-й станет «супер-годом» для биоразнообразия. А вместо этого мир оказался на пороге шокирующей необходимости срочных действий. Именно поэтому организация The Nature Conservancy и другие экологические НКО призывают, чтобы к 2030 году были защищены 30% поверхности Земли – это так называемое обязательство 30х30.
Впрочем, достижение того или иного порога будет мало что значить без долгосрочного контроля за соблюдением введённых правил и без устойчивого финансирования. Чтобы построить мир, в котором люди «не наносят вреда», а создают пространства для процветания природы, нужны будут ещё и широкие участки частных защищённых зон, например, леса, которые вырубаются устойчивым образом, лишь слегка, а также морские заповедные зоны, где разрешается лишь устойчивое рыболовство в малых масштабах.
Подобная диверсификация необходима, чтобы гарантировать и бюджетное, и экологическое здоровье. Нынешний кризис грозит повернуть вспять прогресс, достигнутый в сфере защиты природы за последние десятилетия. Правительства, НКО и частные природные заповедники должны найти способ удержать на рабочих местах егерей, а также проводить на местах патрулирование для поддержания контроля в заповедных зонах.
Вирус отступит, а туризм постепенно начнёт восстанавливаться, но мы должны перестать быть заложниками неадекватного притока доходов. Один из вариантов – карбоновое финансирование. Некоторые поселения в северной Танзании и в Замбии, где миллионы тонн углерода хранятся в лесах, лугах или почве, рассчитывают и сертифицируют его общее количество, а затем продают на международных рынках углеродные (карбоновые) кредиты различным компаниям.
Пока леса и луга остаются нетронутыми, эти деньги будут по-прежнему поступать местным сообществам. Как ожидается, проект в долине Луангвы в Замбии будет приносить им $2,6 млн ежегодно. В северной Танзании охотники-собиратели из племени хадза используют эти деньги для найма егерей с целью остановить браконьеров, вырубающих деревья для производства угля, и для оплаты медицинских и школьных счетов.
Есть и другие инновационные модели финансирования. Правительство Сейшельских островов, в партнёрстве с The Nature Conservancy, первым в мире провело сделку по конвертации долга в проекты защиты морской природы. В частном секторе финансировать инициативы по увеличению биоразнообразия помогают зелёные и синие (для проектов защиты морской природы) облигации, а также зелёные кредиты под низкие проценты. Ещё один подход – создавать и применять регулирование, которое требует от предприятий компенсировать деградацию окружающей среды или ущерб экосистемам. Кроме того, нам следует пересмотреть субсидирование рыболовства и фермерства.
Несмотря на своё повсеместное присутствие, туристический и гостиничный бизнес всегда был хрупким, нестабильным сектором. Политический экстремизм, терроризм, глобальные пандемии, извержение вулканов – вот лишь некоторые причины, из-за которых туризм не всегда приносит стабильные потоки доходов. Однако нет причин, которые бы помешали нам приносить пользу природе. От этого зависит не только африканский континент и его обитатели, но и весь мир.