ЛОНДОН – Вскоре депутатам британского парламента предстоит принять одно из самых трудных политических решений в жизни. Им надо либо одобрить договор о Брексите, который премьер-министр Тереза Мэй согласовала с Евросоюзом, либо с грохотом выйти из ЕС без соглашения, либо попытаться отменить процесс выхода вообще. Что касается третьего варианта, то прошло уже два с половиной года, с тех пор как с небольшим перевесом большинство британцев проголосовали за выход из ЕС, и сейчас, как показывают последние опросы, большинство предпочло бы остаться в Евросоюзе.
Решение провести референдум по вопросу о членстве в ЕС было принято предшественником Мэй, членом Консервативной партии Джеймсом Кэмероном. Он явно уделял больше внимания политической игре, чем национальным интересам. Кэмерон надеялся обезвредить фракцию правых английских националистов и оппортунистов в собственной партии, но его неловкий гамбит ударил по нему бумерангом. Кэмерон немедленно ушёл в отставку, оставив своей преемнице решение незавидной задачи – интерпретировать, что же в реальности означают результаты этого референдума. И она решила, что «Брексит значит Брексит», и с тех пор руководит процессом выхода, хотя сама изначально была его противником.
С самого начала задача Мэй осложнялась тремя факторами. Во-первых, сторонники Брексита сплели сеть лжи и иллюзий по поводу того, что в реальности будет означать для страны выход из ЕС. Они пообещали лёгкий выход, который позволит Британии «и рыбку съесть, и в пруд не влезть». Страна якобы получит многое и не потеряет ничего, отправившись в плавание к земле обетованной, свободной от норм регулирования ЕС. Став хозяевами собственной судьбы, британцы заключали бы новые торговые соглашения, с кем только пожелают. Но – к большому удивлению сторонников Брексита – Евросоюз не мог и не собирался позволять какой-либо стране пользоваться всеми выгодами, полагающимися государству-члену ЕС, без соблюдения сопутствующих обязательств.
ЛОНДОН – Вскоре депутатам британского парламента предстоит принять одно из самых трудных политических решений в жизни. Им надо либо одобрить договор о Брексите, который премьер-министр Тереза Мэй согласовала с Евросоюзом, либо с грохотом выйти из ЕС без соглашения, либо попытаться отменить процесс выхода вообще. Что касается третьего варианта, то прошло уже два с половиной года, с тех пор как с небольшим перевесом большинство британцев проголосовали за выход из ЕС, и сейчас, как показывают последние опросы, большинство предпочло бы остаться в Евросоюзе.
Решение провести референдум по вопросу о членстве в ЕС было принято предшественником Мэй, членом Консервативной партии Джеймсом Кэмероном. Он явно уделял больше внимания политической игре, чем национальным интересам. Кэмерон надеялся обезвредить фракцию правых английских националистов и оппортунистов в собственной партии, но его неловкий гамбит ударил по нему бумерангом. Кэмерон немедленно ушёл в отставку, оставив своей преемнице решение незавидной задачи – интерпретировать, что же в реальности означают результаты этого референдума. И она решила, что «Брексит значит Брексит», и с тех пор руководит процессом выхода, хотя сама изначально была его противником.
С самого начала задача Мэй осложнялась тремя факторами. Во-первых, сторонники Брексита сплели сеть лжи и иллюзий по поводу того, что в реальности будет означать для страны выход из ЕС. Они пообещали лёгкий выход, который позволит Британии «и рыбку съесть, и в пруд не влезть». Страна якобы получит многое и не потеряет ничего, отправившись в плавание к земле обетованной, свободной от норм регулирования ЕС. Став хозяевами собственной судьбы, британцы заключали бы новые торговые соглашения, с кем только пожелают. Но – к большому удивлению сторонников Брексита – Евросоюз не мог и не собирался позволять какой-либо стране пользоваться всеми выгодами, полагающимися государству-члену ЕС, без соблюдения сопутствующих обязательств.