ЙОХАННЕСБУРГ – Кения собирается уничтожить весь свой запас слоновой кости. Более 100 метрических тонн “белого золота” – как незаконно добытого (конфискованного у браконьеров или торговцев), так и полученного естественным путем (вследствие естественной смерти) – в эти выходные превратятся в дым. В Китае – где потребляется или складируется большая часть мирового запаса слоновой кости – по последним данным, цена составляет $1100 за килограмм, в результате общая стоимость материала, подлежащего сжиганию, составляет примерно $110 млн.
Для большинства экономистов, сама идея уничтожения чего-либо, имеющего такую высокую ценность, является анафемой. Но даже у такой бедной страны как Кения, есть веские основания для того, чтобы предать свое богатство слоновой кости огню.
Во-первых, ликвидация запасов укрепляет доверие к кампании по сокращению спроса в странах Восточной Азии, без которого проблема браконьерства никогда не будет решена. Сокращение спроса ставит своей целью ослабить рынок для этого продукта, путем изменения потребительских вкусов. Так с падением цен, у браконьеров падает стимул для убийства слонов.
Тем не менее, когда страны хранят свои запасы, они указывают на то, что рассчитывают, в будущем, иметь возможность продавать слоновую кость. Это подрывает доверие к усилиям по сокращению спроса; вероятнее всего, если однажды торговля будет легализована, любая стигма, связанная с потреблением слоновой кости, будет разрушена.
Сторонники регулируемой, законной международной торговли слоновой костью утверждают, что усилия по сокращению спроса могут сосуществовать с ограниченным законным предложением. Но эта аргументация опасно неубедительна: она предполагает, что легальная картель – предложенная модель для регулирования поставок – вытеснила бы нелегальных поставщиков, предоставляя рынку слоновую кость по более низкой цене.
В лучшем случае, это предположение сомнительно. Объемов, торгуемых посредством законного механизма, было бы недостаточно для того, чтобы наводнить рынок и подавить цену. Действительно, легализация торговли подорвет усилия по сокращению спроса, цена на слоновую кость, вероятнее всего, останется высокой, обеспечивая продолжение браконьерства.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Некоторые страны юга Африки настаивают, что они должны иметь возможность продавать свою слоновую кость разрешенными СИТЕС одноразовыми сделками, для финансирования усилий по сохранению, направленных на поддержание здоровых популяций слонов. Но в некоторых странах, помимо низкой вероятности того, что доходы были бы направлены на достижение этой цели, остается неясным, сколько денег можно было бы заработать.
Согласно нормативным положениям СИТЕС, правительствам разрешена продажа только другим правительствам. Но цена, что готовы заплатить другие правительства может быть равна одной десятой нелегальной цены. И даже тогда, правительства могут продавать слоновую кость, накопленную только естественным путем, а не ту, что была конфискована у браконьеров или незаконных торговцев.
Китай и Соединенные Штаты находятся в процессе разработки запретов на внутреннюю торговлю слоновой костью, так что не ясно, какие правительства были бы заинтересованы в покупке Африканских запасов. Вьетнам и Лаос являются вероятными кандидатами, но они также являются частью печально известного “золотого треугольника”, где незаконная торговля дикой природой и продуктами дикой природы продолжает процветать. Возможность легальной торговли слоновой костью, переходящей в плохо регулируемые рынки, требует согласованных международных мер реагирования, возглавляемых правительствами африканских стран, посредством коалиций, таких как Проект по сохранению популяции слонов, совместно с такими странами, как Китай.
Сохранение, а не сжигание запасов, является неэффективным выбором. Содержание запасов в административном и оперативном плане дорого и часто бессмысленно. Управление запасами является трудоемким и технологически сложным. Запасники слоновой кости, также должны быть оборудованы кондиционерами, чтобы защитить бивни от трещин или хрупкости (основные факторы для привлечения более высоких цен).
Учитывая низкую вероятность возможности продажи слоновой кости в будущем, затраты на ее хранение и обслуживание вряд ли окупятся. Между тем, криминальным синдикатам, нужна лишь горстка коррумпированных местных чиновников, чтобы скрыться с товаром.
Кроме того, существуют высокие альтернативные издержки инвестирования в поддержание запасов. Ограниченные человеческие и финансовые ресурсы, выделенные для управления запасами, могли бы быть более эффективно направлены на усилия по сохранению ландшафтов (которые, со временем, могут стать экономически самостоятельными, за счет оплаты экосистемных услуг).
И, наконец, сжигание слоновой кости, стоимостью в миллионы долларов, имеет неоспоримое символическое воздействие. Оно посылает четкий сигнал: Слоновая кость принадлежит только слонам и больше никому другому. И это ясно дает понять, что живые слоны дороже, чем мертвые.
В действительности, ценность слонов более чем символическая. Слоны являются ключевым видом для сохранения важных экосистем. И все же, браконьерство в угрожающих размерах уничтожает популяции слонов во всей Африке, убивая, в среднем, ежегодно 30000 слонов.
Браконьерство, также оказывает негативное влияние на общество, принося пользу немногим за счет многих. Недавние исследования показали, что охраняемые сообщества (зоны, отведенные для сохранения дикой природы) в северной части Кении являются весьма эффективными формами сохранения ландшафта (и, следовательно, слонов), при условии применения необходимых стимулов. Это важно, потому что в таких странах, как Кения и Танзания, большинство диких животных обитают вне официально охраняемых районов.
Кении следует отдать должное, за принятие мудрого и эффективного решения. Ее соседи, а также более южные страны, должны последовать ее примеру. В идеале, всем странам ареала необходимо уничтожить свои запасы, чтобы преодолеть проблему региональных коллективных действий. Это могло бы стать однозначным сигналом мировому рынку: слоновая кость не продается ни сейчас, ни в будущем.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The US retirement system is failing American workers. But after decades of pushing fake fixes – especially forcing people to work longer – US policymakers have an opportunity to make real progress in bolstering Americans' economic security in old age.
proposes a Grey New Deal that would boost economic security for all US workers in old age.
From a long list of criminal indictments to unfavorable voter demographics, there is plenty standing between presumptive GOP nominee Donald Trump and a second term in the White House. But a Trump victory in the November election remains a distinct possibility – and a cause for serious economic concern.
Contrary to what former US President Donald Trump would have the American public believe, no president enjoys absolute immunity from criminal prosecution. To suggest otherwise is to reject a bedrock principle of American democracy: the president is not a monarch.
explains why the US Supreme Court must reject the former president's claim to immunity from prosecution.
ЙОХАННЕСБУРГ – Кения собирается уничтожить весь свой запас слоновой кости. Более 100 метрических тонн “белого золота” – как незаконно добытого (конфискованного у браконьеров или торговцев), так и полученного естественным путем (вследствие естественной смерти) – в эти выходные превратятся в дым. В Китае – где потребляется или складируется большая часть мирового запаса слоновой кости – по последним данным, цена составляет $1100 за килограмм, в результате общая стоимость материала, подлежащего сжиганию, составляет примерно $110 млн.
Для большинства экономистов, сама идея уничтожения чего-либо, имеющего такую высокую ценность, является анафемой. Но даже у такой бедной страны как Кения, есть веские основания для того, чтобы предать свое богатство слоновой кости огню.
Во-первых, ликвидация запасов укрепляет доверие к кампании по сокращению спроса в странах Восточной Азии, без которого проблема браконьерства никогда не будет решена. Сокращение спроса ставит своей целью ослабить рынок для этого продукта, путем изменения потребительских вкусов. Так с падением цен, у браконьеров падает стимул для убийства слонов.
Тем не менее, когда страны хранят свои запасы, они указывают на то, что рассчитывают, в будущем, иметь возможность продавать слоновую кость. Это подрывает доверие к усилиям по сокращению спроса; вероятнее всего, если однажды торговля будет легализована, любая стигма, связанная с потреблением слоновой кости, будет разрушена.
Сторонники регулируемой, законной международной торговли слоновой костью утверждают, что усилия по сокращению спроса могут сосуществовать с ограниченным законным предложением. Но эта аргументация опасно неубедительна: она предполагает, что легальная картель – предложенная модель для регулирования поставок – вытеснила бы нелегальных поставщиков, предоставляя рынку слоновую кость по более низкой цене.
В лучшем случае, это предположение сомнительно. Объемов, торгуемых посредством законного механизма, было бы недостаточно для того, чтобы наводнить рынок и подавить цену. Действительно, легализация торговли подорвет усилия по сокращению спроса, цена на слоновую кость, вероятнее всего, останется высокой, обеспечивая продолжение браконьерства.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Некоторые страны юга Африки настаивают, что они должны иметь возможность продавать свою слоновую кость разрешенными СИТЕС одноразовыми сделками, для финансирования усилий по сохранению, направленных на поддержание здоровых популяций слонов. Но в некоторых странах, помимо низкой вероятности того, что доходы были бы направлены на достижение этой цели, остается неясным, сколько денег можно было бы заработать.
Согласно нормативным положениям СИТЕС, правительствам разрешена продажа только другим правительствам. Но цена, что готовы заплатить другие правительства может быть равна одной десятой нелегальной цены. И даже тогда, правительства могут продавать слоновую кость, накопленную только естественным путем, а не ту, что была конфискована у браконьеров или незаконных торговцев.
Китай и Соединенные Штаты находятся в процессе разработки запретов на внутреннюю торговлю слоновой костью, так что не ясно, какие правительства были бы заинтересованы в покупке Африканских запасов. Вьетнам и Лаос являются вероятными кандидатами, но они также являются частью печально известного “золотого треугольника”, где незаконная торговля дикой природой и продуктами дикой природы продолжает процветать. Возможность легальной торговли слоновой костью, переходящей в плохо регулируемые рынки, требует согласованных международных мер реагирования, возглавляемых правительствами африканских стран, посредством коалиций, таких как Проект по сохранению популяции слонов, совместно с такими странами, как Китай.
Сохранение, а не сжигание запасов, является неэффективным выбором. Содержание запасов в административном и оперативном плане дорого и часто бессмысленно. Управление запасами является трудоемким и технологически сложным. Запасники слоновой кости, также должны быть оборудованы кондиционерами, чтобы защитить бивни от трещин или хрупкости (основные факторы для привлечения более высоких цен).
Учитывая низкую вероятность возможности продажи слоновой кости в будущем, затраты на ее хранение и обслуживание вряд ли окупятся. Между тем, криминальным синдикатам, нужна лишь горстка коррумпированных местных чиновников, чтобы скрыться с товаром.
Кроме того, существуют высокие альтернативные издержки инвестирования в поддержание запасов. Ограниченные человеческие и финансовые ресурсы, выделенные для управления запасами, могли бы быть более эффективно направлены на усилия по сохранению ландшафтов (которые, со временем, могут стать экономически самостоятельными, за счет оплаты экосистемных услуг).
И, наконец, сжигание слоновой кости, стоимостью в миллионы долларов, имеет неоспоримое символическое воздействие. Оно посылает четкий сигнал: Слоновая кость принадлежит только слонам и больше никому другому. И это ясно дает понять, что живые слоны дороже, чем мертвые.
В действительности, ценность слонов более чем символическая. Слоны являются ключевым видом для сохранения важных экосистем. И все же, браконьерство в угрожающих размерах уничтожает популяции слонов во всей Африке, убивая, в среднем, ежегодно 30000 слонов.
Браконьерство, также оказывает негативное влияние на общество, принося пользу немногим за счет многих. Недавние исследования показали, что охраняемые сообщества (зоны, отведенные для сохранения дикой природы) в северной части Кении являются весьма эффективными формами сохранения ландшафта (и, следовательно, слонов), при условии применения необходимых стимулов. Это важно, потому что в таких странах, как Кения и Танзания, большинство диких животных обитают вне официально охраняемых районов.
Кении следует отдать должное, за принятие мудрого и эффективного решения. Ее соседи, а также более южные страны, должны последовать ее примеру. В идеале, всем странам ареала необходимо уничтожить свои запасы, чтобы преодолеть проблему региональных коллективных действий. Это могло бы стать однозначным сигналом мировому рынку: слоновая кость не продается ни сейчас, ни в будущем.