КОПЕНГАГЕН. В то время как мир продолжает обсуждать последствия изменений климата и пытается заключить новый договор по их замедлению, в Кении наступила длительная засуха, за которой последовало сильное наводнение. Заводы по переработке кукурузы остановились, нанеся наиболее сильный удар по бедным сельским семьям. Люди голодают, и многие из тех, кто выживает, очень истощены.
Но появились проблески надежды: в будущем году кенийские власти начнут испытывать новые сорта кукурузы, которые, как они надеются, принесут высокие урожаи и окажутся более устойчивыми к засухе. Но почему фермеры Кении и других африканских стран не имели доступа к сортам, устойчивым к засухе, прежде чем произошла катастрофа?
Одна из причин состоит в том, что исследования таких зерновых культур основаны на молекулярной биологии, включая генную инженерию. Африканским правительствам сказали, что генная инженерия опасна, поэтому многие европейские и национальные правительства ‑ так же как межнациональные неправительственные организации, такие как Гринпис ‑ решили избегать ее.
К сожалению, правительство Кении прислушалось к их мнению и не разрешило своим фермерам выращивать генетически модифицированную (ГМ) кукурузу, даже при том, что уже много лет ее сеяли, собирали и съедали как люди, так и животные в Южной Африке, Аргентине, Бразилии, Соединенных Штатах и других странах, после того как она была одобрена к выращиванию. Хотя у Кении есть хорошо функционирующая и хорошо финансируемая система сельскохозяйственных исследований, правительство даже не разрешило провести полевые испытания генетически модифицированных сортов сельхозкультур.
Молекулярная биология обеспечила нас превосходными инструментами, с помощью которых можно решать проблемы здоровья, экологии и питания, такие, с которыми столкнулась Кения. Вопрос состоит в том, готовы ли лица, принимающие решение, использовать их. Очевидно, что большинство правительств стран ЕС не готовы. Но почему правительства развивающихся стран все еще раскачиваются? Так ли высоки риски, что это оправдывает страдания, которых можно избежать?
Генетически модифицированные продукты были на рынке в США более 12 лет. Большая часть продуктов, потребляемых американцами, либо генетически модифицирована, либо подвергается генетической модификации в процессе производства. Нет ни единого случая болезни или смерти от употребления ГМ ‑ в США или где-нибудь еще, где потребляются генетически модифицированные продукты. Точно так же потребление генетически модифицированных продуктов не привело к каким-либо болезням или смерти у животных. И не было обнаружено никакого вреда для окружающей среды.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Необычно то, что у новой технологии нет никаких побочных эффектов. Только вспомните обо всех смертельных случаях, вызванных использованием колеса, не говоря уже о побочных эффектах значительной части лекарств, которые мы принимаем. Какова тогда опасность генетически модифицированных продуктов?
У противников использования генной инженерии в питании и сельском хозяйстве есть несколько аргументов, ни один из которых, как кажется, не правомерен. Во-первых, “генная инженерия не может разрешить проблему голода и продовольственной безопасности”. Это правильно: генетически модифицированные продукты не могут в одиночку решить проблему, но они могут стать важной частью решения.
Второй аргумент – это то, что “мы недостаточно знаем о влиянии и побочных эффектах”. Поскольку некоторые из противников ГМ противодействуют полевым испытаниям, которые могли бы дать нам больше знаний, более уместным аргументом является то, что многие противники не хотят, чтобы мы знали больше.
В-третьих, "мы не должны играть в Бога”. Но если Бог дал нам мозги, это было сделано для того, чтобы мы использовали их для установления баланса между людьми и природой, а также для помощи в устранении голода и для защиты окружающей среды.
В-четвертых, пыльца от генетически модифицированных сельхозкультур может "загрязнить" органически произведенную пищу. Это, конечно, было бы проблемой только для растений с открытым опылением, и только если определение “органически произведенный” исключает генетически модифицированные растения; но это трудно обосновать, поскольку гены являются столь же органическими, как и что-либо другое.
И наконец, некоторые утверждают, что, если фермерам разрешат сеять генетически модифицированные сорта, они станут зависимыми от крупных производителей семян, таких как компания Монсанто, у которых есть патентная защита – и, таким образом, монополия ‑ на семена. Но частные корпорации проводят приблизительно половину всех сельскохозяйственных исследований, независимо от того, используется ли при этом генная инженерия. Другая половина осуществляется государственными исследовательскими организациями за государственные средства. Результаты таких исследований не являются монополией частного сектора. Тот факт, что фактически все американские фермеры, выращивающие кукурузу и сою, а также папайю, используют генетически модифицированные семена, указывает на то, что это для них хороший бизнес.
Точно так же большая часть фермеров (а большинство из них ‑ мелкие фермеры) ‑ в Аргентине, Бразилии, Южной Африке, Китае, Индии, и других странах ‑ предпочитают генетически модифицированные семена, потому что они получают больше денег из урожая этих сельхозкультур. Значительное уменьшение использования инсектицидов снижает себестоимость для производителей генетически модифицированных сортов, обеспечивая здоровье и сохраняя экологию.
Но возможно те, кто выступает против частных корпораций, производящих семена, выступают против капитализма и рыночной экономики, а не генетически модифицированных семян. Если так, они должны проводить кампанию для решения проблемы таким образом, чтобы она была менее разрушительной для бедных и голодных в развивающихся странах.
Глобальный продовольственный кризис 2007-2008 был предупреждением того, что может готовить будущее, если мы продолжим вести обычный бизнес, включая неуместное противодействие использованию современной науки в питании и сельском хозяйстве. Правительства европейских и развивающихся стран должны полностью изменить настоящее неблагоприятное отношение к генетически модифицированным организмам, чтобы гарантировать устойчивую продовольственную безопасность для всех.
Такие изменения уменьшили бы голод, бедность и недоедание; помогли бы защитить природные ресурсы нашей планеты; и замедлили эмиссию парниковых газов от сельского хозяйства. Все, что для этого необходимо, ‑ это политическая воля.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The US retirement system is failing American workers. But after decades of pushing fake fixes – especially forcing people to work longer – US policymakers have an opportunity to make real progress in bolstering Americans' economic security in old age.
proposes a Grey New Deal that would boost economic security for all US workers in old age.
From a long list of criminal indictments to unfavorable voter demographics, there is plenty standing between presumptive GOP nominee Donald Trump and a second term in the White House. But a Trump victory in the November election remains a distinct possibility – and a cause for serious economic concern.
КОПЕНГАГЕН. В то время как мир продолжает обсуждать последствия изменений климата и пытается заключить новый договор по их замедлению, в Кении наступила длительная засуха, за которой последовало сильное наводнение. Заводы по переработке кукурузы остановились, нанеся наиболее сильный удар по бедным сельским семьям. Люди голодают, и многие из тех, кто выживает, очень истощены.
Но появились проблески надежды: в будущем году кенийские власти начнут испытывать новые сорта кукурузы, которые, как они надеются, принесут высокие урожаи и окажутся более устойчивыми к засухе. Но почему фермеры Кении и других африканских стран не имели доступа к сортам, устойчивым к засухе, прежде чем произошла катастрофа?
Одна из причин состоит в том, что исследования таких зерновых культур основаны на молекулярной биологии, включая генную инженерию. Африканским правительствам сказали, что генная инженерия опасна, поэтому многие европейские и национальные правительства ‑ так же как межнациональные неправительственные организации, такие как Гринпис ‑ решили избегать ее.
К сожалению, правительство Кении прислушалось к их мнению и не разрешило своим фермерам выращивать генетически модифицированную (ГМ) кукурузу, даже при том, что уже много лет ее сеяли, собирали и съедали как люди, так и животные в Южной Африке, Аргентине, Бразилии, Соединенных Штатах и других странах, после того как она была одобрена к выращиванию. Хотя у Кении есть хорошо функционирующая и хорошо финансируемая система сельскохозяйственных исследований, правительство даже не разрешило провести полевые испытания генетически модифицированных сортов сельхозкультур.
Молекулярная биология обеспечила нас превосходными инструментами, с помощью которых можно решать проблемы здоровья, экологии и питания, такие, с которыми столкнулась Кения. Вопрос состоит в том, готовы ли лица, принимающие решение, использовать их. Очевидно, что большинство правительств стран ЕС не готовы. Но почему правительства развивающихся стран все еще раскачиваются? Так ли высоки риски, что это оправдывает страдания, которых можно избежать?
Генетически модифицированные продукты были на рынке в США более 12 лет. Большая часть продуктов, потребляемых американцами, либо генетически модифицирована, либо подвергается генетической модификации в процессе производства. Нет ни единого случая болезни или смерти от употребления ГМ ‑ в США или где-нибудь еще, где потребляются генетически модифицированные продукты. Точно так же потребление генетически модифицированных продуктов не привело к каким-либо болезням или смерти у животных. И не было обнаружено никакого вреда для окружающей среды.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Необычно то, что у новой технологии нет никаких побочных эффектов. Только вспомните обо всех смертельных случаях, вызванных использованием колеса, не говоря уже о побочных эффектах значительной части лекарств, которые мы принимаем. Какова тогда опасность генетически модифицированных продуктов?
У противников использования генной инженерии в питании и сельском хозяйстве есть несколько аргументов, ни один из которых, как кажется, не правомерен. Во-первых, “генная инженерия не может разрешить проблему голода и продовольственной безопасности”. Это правильно: генетически модифицированные продукты не могут в одиночку решить проблему, но они могут стать важной частью решения.
Второй аргумент – это то, что “мы недостаточно знаем о влиянии и побочных эффектах”. Поскольку некоторые из противников ГМ противодействуют полевым испытаниям, которые могли бы дать нам больше знаний, более уместным аргументом является то, что многие противники не хотят, чтобы мы знали больше.
В-третьих, "мы не должны играть в Бога”. Но если Бог дал нам мозги, это было сделано для того, чтобы мы использовали их для установления баланса между людьми и природой, а также для помощи в устранении голода и для защиты окружающей среды.
В-четвертых, пыльца от генетически модифицированных сельхозкультур может "загрязнить" органически произведенную пищу. Это, конечно, было бы проблемой только для растений с открытым опылением, и только если определение “органически произведенный” исключает генетически модифицированные растения; но это трудно обосновать, поскольку гены являются столь же органическими, как и что-либо другое.
И наконец, некоторые утверждают, что, если фермерам разрешат сеять генетически модифицированные сорта, они станут зависимыми от крупных производителей семян, таких как компания Монсанто, у которых есть патентная защита – и, таким образом, монополия ‑ на семена. Но частные корпорации проводят приблизительно половину всех сельскохозяйственных исследований, независимо от того, используется ли при этом генная инженерия. Другая половина осуществляется государственными исследовательскими организациями за государственные средства. Результаты таких исследований не являются монополией частного сектора. Тот факт, что фактически все американские фермеры, выращивающие кукурузу и сою, а также папайю, используют генетически модифицированные семена, указывает на то, что это для них хороший бизнес.
Точно так же большая часть фермеров (а большинство из них ‑ мелкие фермеры) ‑ в Аргентине, Бразилии, Южной Африке, Китае, Индии, и других странах ‑ предпочитают генетически модифицированные семена, потому что они получают больше денег из урожая этих сельхозкультур. Значительное уменьшение использования инсектицидов снижает себестоимость для производителей генетически модифицированных сортов, обеспечивая здоровье и сохраняя экологию.
Но возможно те, кто выступает против частных корпораций, производящих семена, выступают против капитализма и рыночной экономики, а не генетически модифицированных семян. Если так, они должны проводить кампанию для решения проблемы таким образом, чтобы она была менее разрушительной для бедных и голодных в развивающихся странах.
Глобальный продовольственный кризис 2007-2008 был предупреждением того, что может готовить будущее, если мы продолжим вести обычный бизнес, включая неуместное противодействие использованию современной науки в питании и сельском хозяйстве. Правительства европейских и развивающихся стран должны полностью изменить настоящее неблагоприятное отношение к генетически модифицированным организмам, чтобы гарантировать устойчивую продовольственную безопасность для всех.
Такие изменения уменьшили бы голод, бедность и недоедание; помогли бы защитить природные ресурсы нашей планеты; и замедлили эмиссию парниковых газов от сельского хозяйства. Все, что для этого необходимо, ‑ это политическая воля.