С момента ее возникновения в древних Афинах, демократия вызывала подозрения у тех, кто верит, что главная цель человечества – это добродетель, а не свобода. В Восьмой Книге «Республики» Платон достаточно бесцеремонно дает политическим лидерам в демократической системе такое определение: «те, кто лишает богатых их состояния для того, чтобы распределить его среди народа, в то же самое время заботясь о том, чтобы оставить большую часть себе». Конечно, презрение Платона к демократии постоянно проскальзывает в его прозе, однако в чем-то он прав: как можно гарантировать высокие этические нормы, когда демократические выборы имеют тенденцию вознаграждать своекорыстие и наименьший общий знаменатель?
Граждане сегодняшних свободных обществ почти всегда являются демократами по убеждениям, традиции или привычке. Только небольшое меньшинство демонстрирует популистские тенденции, которые, в случае прихода таких людей к власти, могли бы привести общество от демократии к диктатуре. Тем не менее, у граждан сегодняшних демократических государств по большей части отсутствует доверие к государственному сектору, и они с подозрением относятся к собственной экономической и политической элите. Этот импульс очень силен среди самых молодых избирателей, тогда как их участие в выборах резко идет на спад.
В Европе эта апатия часто считается реакцией на замедление того, что когда-то казалось нескончаемым послевоенным экономическим бумом. Но это только часть истории. Конечно, если бы мы могли гарантировать быстрый и универсальный экономический рост, другие слабые стороны демократии, скорее всего, были бы забыты. Но мы не можем, и то, что предлагается взамен, является пустым видением общественного блага, состоящим из последовательных раундов сокращения государственных расходов. Поэтому неудивительно, что граждане демократических государств сегодня все больше обращают внимание на низкие этические нормы своей правительственной элиты.
С момента ее возникновения в древних Афинах, демократия вызывала подозрения у тех, кто верит, что главная цель человечества – это добродетель, а не свобода. В Восьмой Книге «Республики» Платон достаточно бесцеремонно дает политическим лидерам в демократической системе такое определение: «те, кто лишает богатых их состояния для того, чтобы распределить его среди народа, в то же самое время заботясь о том, чтобы оставить большую часть себе». Конечно, презрение Платона к демократии постоянно проскальзывает в его прозе, однако в чем-то он прав: как можно гарантировать высокие этические нормы, когда демократические выборы имеют тенденцию вознаграждать своекорыстие и наименьший общий знаменатель?
Граждане сегодняшних свободных обществ почти всегда являются демократами по убеждениям, традиции или привычке. Только небольшое меньшинство демонстрирует популистские тенденции, которые, в случае прихода таких людей к власти, могли бы привести общество от демократии к диктатуре. Тем не менее, у граждан сегодняшних демократических государств по большей части отсутствует доверие к государственному сектору, и они с подозрением относятся к собственной экономической и политической элите. Этот импульс очень силен среди самых молодых избирателей, тогда как их участие в выборах резко идет на спад.
В Европе эта апатия часто считается реакцией на замедление того, что когда-то казалось нескончаемым послевоенным экономическим бумом. Но это только часть истории. Конечно, если бы мы могли гарантировать быстрый и универсальный экономический рост, другие слабые стороны демократии, скорее всего, были бы забыты. Но мы не можем, и то, что предлагается взамен, является пустым видением общественного блага, состоящим из последовательных раундов сокращения государственных расходов. Поэтому неудивительно, что граждане демократических государств сегодня все больше обращают внимание на низкие этические нормы своей правительственной элиты.