КЕМБРИДЖ (США) – Идя по стопам США, мир, похоже, вступает в новую эпоху экономического национализма: многие страны делают своим приоритетом внутренние социальные, экономические и экологические задачи, а не свободу внешней торговли и систему многосторонних отношений (мультилатерализм). Хотя подходы президента Джо Байдена выглядят более взвешенными и открытыми к международному сотрудничеству, чем подходы Дональда Трампа, они, тем не менее, вызывают озабоченность у экономических либералов, которые видят в них повторение возврата к протекционизму и автаркии в стиле 1930-х годов.
Однако «экономический национализм» – это один из тех пугающих терминов, которыми экономические либералы обычно дискредитируют политику, которая им не нравится. Как и в случае с любыми ярлыками, нагруженными идеологией, он скрывает больше, чем объясняет. Дело в том, что экономический национализм может принимать разные формы. Одни из них вредны, а другие– полезны. Кроме того, некоторые ведущие теоретики экономического национализм, например, Александр Гамильтон и Фридрих Лист, были политическими либералами.
Хотя политика экономического национализма может больно ударить бумерангом, если довести её до крайности, то же самое может произойти и с политикой экономического либерализма. Если проводить её разумно, стремясь к решению совершенно оправданных внутренних задач (например, наращивание экономической силы и укрепление чувства национального предназначения), она может оказаться полезной и совершенно не обязательно вредной для других стран.
КЕМБРИДЖ (США) – Идя по стопам США, мир, похоже, вступает в новую эпоху экономического национализма: многие страны делают своим приоритетом внутренние социальные, экономические и экологические задачи, а не свободу внешней торговли и систему многосторонних отношений (мультилатерализм). Хотя подходы президента Джо Байдена выглядят более взвешенными и открытыми к международному сотрудничеству, чем подходы Дональда Трампа, они, тем не менее, вызывают озабоченность у экономических либералов, которые видят в них повторение возврата к протекционизму и автаркии в стиле 1930-х годов.
Однако «экономический национализм» – это один из тех пугающих терминов, которыми экономические либералы обычно дискредитируют политику, которая им не нравится. Как и в случае с любыми ярлыками, нагруженными идеологией, он скрывает больше, чем объясняет. Дело в том, что экономический национализм может принимать разные формы. Одни из них вредны, а другие– полезны. Кроме того, некоторые ведущие теоретики экономического национализм, например, Александр Гамильтон и Фридрих Лист, были политическими либералами.
Хотя политика экономического национализма может больно ударить бумерангом, если довести её до крайности, то же самое может произойти и с политикой экономического либерализма. Если проводить её разумно, стремясь к решению совершенно оправданных внутренних задач (например, наращивание экономической силы и укрепление чувства национального предназначения), она может оказаться полезной и совершенно не обязательно вредной для других стран.