БЕРЛИН – Недавняя встреча немецкого канцлера Ангелы Меркель с британским премьер-министром Терезой Мэй в эстонской столице Таллинне стала иллюстрацией контрастов. Меркель выступает за открытость и интернационализм, она возглавляет страну с лучшей в мире промышленной базой и сильными торговыми связями. Тем временем, Мэй больше говорит о прошлом, чем о будущем, и она пренебрежительно отзывается о «гражданах мира», обещая защищать невнятную национальную идентичность своей страны.
Помимо прочего, сравнение Меркель и Мэй демонстрирует нам, насколько цикличной может быть история. Буквально 20 лет назад Германия считалась «больным человеком Европы», который пытался победить своих демонов, чтобы, наконец, начать смотреть вперёд, в будущее. А Соединённое Королевство в тот момент называли «Крутой Британией». В 1997 году большая часть мира слушала брит-поп, а ведущие британские художники, дизайнеры моды и архитекторы считались лучшими в своих сферах деятельности. Даже британские повара воспринимались как мировые арбитры вкуса – к большому неудовольствию их французских коллег.
В этом моменте британского национального возрождения и я сыграл свою мимолётную роль. В докладе «БританияТМ: Обновление нашей идентичности» я предложил стратегию национального ребрендинга, которая была подхвачена новым лейбористским правительством под руководством премьер-министра Тони Блэра. Идея заключалась в том, чтобы переосмыслить саму идею «британскости», а затем представить Британию миру заново.
БЕРЛИН – Недавняя встреча немецкого канцлера Ангелы Меркель с британским премьер-министром Терезой Мэй в эстонской столице Таллинне стала иллюстрацией контрастов. Меркель выступает за открытость и интернационализм, она возглавляет страну с лучшей в мире промышленной базой и сильными торговыми связями. Тем временем, Мэй больше говорит о прошлом, чем о будущем, и она пренебрежительно отзывается о «гражданах мира», обещая защищать невнятную национальную идентичность своей страны.
Помимо прочего, сравнение Меркель и Мэй демонстрирует нам, насколько цикличной может быть история. Буквально 20 лет назад Германия считалась «больным человеком Европы», который пытался победить своих демонов, чтобы, наконец, начать смотреть вперёд, в будущее. А Соединённое Королевство в тот момент называли «Крутой Британией». В 1997 году большая часть мира слушала брит-поп, а ведущие британские художники, дизайнеры моды и архитекторы считались лучшими в своих сферах деятельности. Даже британские повара воспринимались как мировые арбитры вкуса – к большому неудовольствию их французских коллег.
В этом моменте британского национального возрождения и я сыграл свою мимолётную роль. В докладе «БританияТМ: Обновление нашей идентичности» я предложил стратегию национального ребрендинга, которая была подхвачена новым лейбористским правительством под руководством премьер-министра Тони Блэра. Идея заключалась в том, чтобы переосмыслить саму идею «британскости», а затем представить Британию миру заново.