БРИСБЕН – Почти четверть человечества живёт на Индийском субконтиненте. Этот факт часто забывается в других регионах, где мировые лидеры концентрируют внимание на борьбе со вспышками Covid-19 и его новых штаммами в собственных странах. Но когда наши потомки будут судить об этом моменте в истории, они вспомнят не только карантины, маски и программы вакцинации. Они вспомнят Индию и соседние с ней страны.
Они будут помнить вздутые, разлагающиеся человеческие останки, найденные на берегах священной реки Ганг, а также трупы, брошенные на жаре рядом с крематориями из-за дефицита дров для погребальных костров. Они будут помнить, как в больницах закончился кислород, лекарства и больничный койки, а люди стояли в очередях перед отделениями неотложной помощи и приёмными покоями, прося хоть кого-нибудь спасти жизнь их близких.
Всё это запечатлеется в памяти и истории. Вспышка коронавируса в самой населённой демократической стране мира не только доводит больных до агонии, но и лишает своих жертв достоинства после смерти.
БРИСБЕН – Почти четверть человечества живёт на Индийском субконтиненте. Этот факт часто забывается в других регионах, где мировые лидеры концентрируют внимание на борьбе со вспышками Covid-19 и его новых штаммами в собственных странах. Но когда наши потомки будут судить об этом моменте в истории, они вспомнят не только карантины, маски и программы вакцинации. Они вспомнят Индию и соседние с ней страны.
Они будут помнить вздутые, разлагающиеся человеческие останки, найденные на берегах священной реки Ганг, а также трупы, брошенные на жаре рядом с крематориями из-за дефицита дров для погребальных костров. Они будут помнить, как в больницах закончился кислород, лекарства и больничный койки, а люди стояли в очередях перед отделениями неотложной помощи и приёмными покоями, прося хоть кого-нибудь спасти жизнь их близких.
Всё это запечатлеется в памяти и истории. Вспышка коронавируса в самой населённой демократической стране мира не только доводит больных до агонии, но и лишает своих жертв достоинства после смерти.