Мир был потрясён видеоновостями о последних насильственных действиях военной хунты Мьянмы. Но пули и дубинки, направленные против буддистских монахов, сработали. Монахи отступили, и зловещая тишина вернулась в Янгон (Рангун), главный город и бывшую столицу Мьянмы.
Репрессии продолжаются под покровом темноты. Когда в Мьянме солнце садится, страх усиливается. В полусне все прислушиваются, не раздастся ли жуткий стук в дверь. Любой ночью военные агенты могут прийти к вам, забрать вас и позаботиться о том, чтобы о вас уже никто никогда не услышал.
В течение нескольких последних ночей приспешники хунты врывались в монастыри, выстраивали сонных монахов в ряд и ударяли их бритые головы о стены, забрызгивая стены кровью. Многих других, возможно, сотни, силой забрали, чтобы допрашивать, пытать и казнить. Ночное нападение на сотрудницу ООН и её семью превратилось в международную новость, но пострадали и сотни менее известных бирманцев.
Мир был потрясён видеоновостями о последних насильственных действиях военной хунты Мьянмы. Но пули и дубинки, направленные против буддистских монахов, сработали. Монахи отступили, и зловещая тишина вернулась в Янгон (Рангун), главный город и бывшую столицу Мьянмы.
Репрессии продолжаются под покровом темноты. Когда в Мьянме солнце садится, страх усиливается. В полусне все прислушиваются, не раздастся ли жуткий стук в дверь. Любой ночью военные агенты могут прийти к вам, забрать вас и позаботиться о том, чтобы о вас уже никто никогда не услышал.
В течение нескольких последних ночей приспешники хунты врывались в монастыри, выстраивали сонных монахов в ряд и ударяли их бритые головы о стены, забрызгивая стены кровью. Многих других, возможно, сотни, силой забрали, чтобы допрашивать, пытать и казнить. Ночное нападение на сотрудницу ООН и её семью превратилось в международную новость, но пострадали и сотни менее известных бирманцев.