ГОНКОНГ – Гонконг уже давно является маяком вдохновения для городов Азии. В высшей степени конкурентоспособный и хорошо связанный со всем миром, этот город играет роль моста между Востоком и Западом; его называют «мировой город Азии». Но сейчас позиции города оказались под угрозой, причём по вине самого Гонконга.
Уже несколько месяцев Гонконг охвачен протестами, начавшимися из-за законопроекта об экстрадиции, который призван упростить процесс передачи подозреваемых преступников Тайваню, материковому Китаю и Макао. Протестующие, а также многие внешние наблюдатели, восприняли этот законопроект (вскоре отложенный на неопределённое время) как завуалированную попытку центрального правительства Китая обрести легальный инструмент, чтобы заполучить предполагаемых врагов в руки своего правосудия.
Согласно этой логике, закон об экстрадиции ставит под угрозу свободу и автономность Гонконга, гарантированные принципом «одна страна, две системы», на котором базируются отношения города с материковым Китаем, начиная с 1997 года, когда был восстановлен китайский суверенитет над бывшей британской колонией. Но эта логика ошибочна.
ГОНКОНГ – Гонконг уже давно является маяком вдохновения для городов Азии. В высшей степени конкурентоспособный и хорошо связанный со всем миром, этот город играет роль моста между Востоком и Западом; его называют «мировой город Азии». Но сейчас позиции города оказались под угрозой, причём по вине самого Гонконга.
Уже несколько месяцев Гонконг охвачен протестами, начавшимися из-за законопроекта об экстрадиции, который призван упростить процесс передачи подозреваемых преступников Тайваню, материковому Китаю и Макао. Протестующие, а также многие внешние наблюдатели, восприняли этот законопроект (вскоре отложенный на неопределённое время) как завуалированную попытку центрального правительства Китая обрести легальный инструмент, чтобы заполучить предполагаемых врагов в руки своего правосудия.
Согласно этой логике, закон об экстрадиции ставит под угрозу свободу и автономность Гонконга, гарантированные принципом «одна страна, две системы», на котором базируются отношения города с материковым Китаем, начиная с 1997 года, когда был восстановлен китайский суверенитет над бывшей британской колонией. Но эта логика ошибочна.