Восьмое мая всегда вызывает воспоминания о 1945 годе, потому что для меня окончание войны в Европе действительно было часом испытаний.
Когда первые советские солдаты появились на нашей маленькой улочке, на западной окраине Берлина, мы знали, что великая бойня подходит к концу. Мой отец, участник движения сопротивления, мог, наконец, вернуться домой из Бранденбургской тюрьмы. Мне больше не надо было прятаться, как я делал это после освобождения из лагеря гестапо в начале февраля. Так или иначе, должна была начаться новая жизнь.
Сначала, однако, был хаос. Нацистов больше не было, а оккупационные силы еще не успели установить какую-либо администрацию. Мы все занимались грабежом местных магазинов. Я до сих пор храню тоненькие томики романтической поэзии, которые шестнадцатилетний я унес из книжного магазина. Оккупационные войска неистовствовали. Продовольствие было сложно достать. Моего отца освободили из тюрьмы и привезли прямо в центр Берлина, где ему было приказано создать центр регулирования подачи электроэнергии в Берлин – задача, которая должна была быть выполнена в буквальном смысле с нуля. На протяжении некоторого времени не было ни электричества, ни транспорта, ни мало-мальски организованной жизни.
Восьмое мая всегда вызывает воспоминания о 1945 годе, потому что для меня окончание войны в Европе действительно было часом испытаний.
Когда первые советские солдаты появились на нашей маленькой улочке, на западной окраине Берлина, мы знали, что великая бойня подходит к концу. Мой отец, участник движения сопротивления, мог, наконец, вернуться домой из Бранденбургской тюрьмы. Мне больше не надо было прятаться, как я делал это после освобождения из лагеря гестапо в начале февраля. Так или иначе, должна была начаться новая жизнь.
Сначала, однако, был хаос. Нацистов больше не было, а оккупационные силы еще не успели установить какую-либо администрацию. Мы все занимались грабежом местных магазинов. Я до сих пор храню тоненькие томики романтической поэзии, которые шестнадцатилетний я унес из книжного магазина. Оккупационные войска неистовствовали. Продовольствие было сложно достать. Моего отца освободили из тюрьмы и привезли прямо в центр Берлина, где ему было приказано создать центр регулирования подачи электроэнергии в Берлин – задача, которая должна была быть выполнена в буквальном смысле с нуля. На протяжении некоторого времени не было ни электричества, ни транспорта, ни мало-мальски организованной жизни.