САНКТ-ГАЛЛЕН/ЛОЗАННА – Последствия нападения России на Украину до сих пор сотрясают залы заседаний корпоративных советов директоров по всему миру. Больше нельзя рассчитывать на продолжительный мир и геополитическую стабильность, поэтому эти два подразумевавшихся фундамента международных стратегий многих компаний начали разваливаться. Западные правительства, где влияние руководителей национальной безопасности сейчас возросло по сравнению с ещё недавним прошлым, требуют от национальных компаний разрыва связей с авторитарными режимами.
Ужасающая, неспровоцированная война России – это идеальный тест на готовность бизнеса разрывать международные связи, которые расширялись со времён падения Берлинской стены. Евросоюз и страны «Большой семёрки» первыми ввели санкции против России, а от западных компаний с российскими подразделениями стали активно требовать избавиться от этих инвестиций. Но в реальности важно, сколько из этих компаний действительно собрали вещи и ушли.
В недавно опубликованном исследовании мы попытались ответить на ряд эмпирических вопросов. Спустя девять месяцев после вторжения, в какой степени западные компании действительно избавились от своих российских подразделений? Какими были коммерческие последствия для ушедших фирм по сравнению с оставшимися? Не наблюдается ли у компаний со штаб-квартирами в определённых странах Запада выше склонность к уходу из России, чем у других?
САНКТ-ГАЛЛЕН/ЛОЗАННА – Последствия нападения России на Украину до сих пор сотрясают залы заседаний корпоративных советов директоров по всему миру. Больше нельзя рассчитывать на продолжительный мир и геополитическую стабильность, поэтому эти два подразумевавшихся фундамента международных стратегий многих компаний начали разваливаться. Западные правительства, где влияние руководителей национальной безопасности сейчас возросло по сравнению с ещё недавним прошлым, требуют от национальных компаний разрыва связей с авторитарными режимами.
Ужасающая, неспровоцированная война России – это идеальный тест на готовность бизнеса разрывать международные связи, которые расширялись со времён падения Берлинской стены. Евросоюз и страны «Большой семёрки» первыми ввели санкции против России, а от западных компаний с российскими подразделениями стали активно требовать избавиться от этих инвестиций. Но в реальности важно, сколько из этих компаний действительно собрали вещи и ушли.
В недавно опубликованном исследовании мы попытались ответить на ряд эмпирических вопросов. Спустя девять месяцев после вторжения, в какой степени западные компании действительно избавились от своих российских подразделений? Какими были коммерческие последствия для ушедших фирм по сравнению с оставшимися? Не наблюдается ли у компаний со штаб-квартирами в определённых странах Запада выше склонность к уходу из России, чем у других?