КЕМБРИДЖ – Выйдет ли спираль конфликта из-под контроля или нет, зависит от способности понимать масштабы враждебности и информировать о них. К сожалению, когда дело доходит до киберконфликта, не существует соглашения о масштабе или о том, каким образом он связан с традиционными военными мерами. То, что некоторые считают согласованной игрой или битвой, с другой стороны может выглядеть иначе.
Десять лет назад Соединенные Штаты использовали киберсаботаж вместо бомб для уничтожения иранских объектов по ядерному обогащению. Иран ответил кибератаками, которые уничтожили 30 000 компьютеров Saudi Aramco и нарушили работу американских банков. Этим летом, после введения санкций со стороны администрации Президента США Дональда Трампа, Иран сбил американский беспилотник. Жертв не было. Первоначально Трамп планировал в ответ нанести ракетный удар, но в последний момент передумал в пользу кибератаки, которая уничтожила ключевую базу данных, используемую иранскими военными для нацеливания на нефтяные танкеры. Опять же, были затраты, но не жертвы. Затем Иран прямо или косвенно нанес удар по двум крупным саудовским нефтяным объектам, используя более совершенные дроны и крылатые ракеты. Несмотря на то, что, судя по всему, жертв не было или они были незначительными, атака представляет собой значительное увеличение затрат и рисков.
Проблема восприятия и контроля эскалации не нова. В августе 1914 года, крупные европейские державы были настроены на быструю и решительную “Третью балканскую войну”. Войска должны были вернуться домой к Рождеству. После убийства австрийского эрцгерцога в июне, Австро-Венгрия хотела нанести поражение Сербии, а Германия предоставила своему австрийскому союзнику свободу действий, вместо того, чтобы увидеть его униженным. Но когда Кайзер вернулся из отпуска в конце июля и узнал, как Австрия этим воспользовалась, его усилия по деэскалации уже были слишком запоздалыми. Тем не менее, он рассчитывал одержать победить и ему это почти удалось.
КЕМБРИДЖ – Выйдет ли спираль конфликта из-под контроля или нет, зависит от способности понимать масштабы враждебности и информировать о них. К сожалению, когда дело доходит до киберконфликта, не существует соглашения о масштабе или о том, каким образом он связан с традиционными военными мерами. То, что некоторые считают согласованной игрой или битвой, с другой стороны может выглядеть иначе.
Десять лет назад Соединенные Штаты использовали киберсаботаж вместо бомб для уничтожения иранских объектов по ядерному обогащению. Иран ответил кибератаками, которые уничтожили 30 000 компьютеров Saudi Aramco и нарушили работу американских банков. Этим летом, после введения санкций со стороны администрации Президента США Дональда Трампа, Иран сбил американский беспилотник. Жертв не было. Первоначально Трамп планировал в ответ нанести ракетный удар, но в последний момент передумал в пользу кибератаки, которая уничтожила ключевую базу данных, используемую иранскими военными для нацеливания на нефтяные танкеры. Опять же, были затраты, но не жертвы. Затем Иран прямо или косвенно нанес удар по двум крупным саудовским нефтяным объектам, используя более совершенные дроны и крылатые ракеты. Несмотря на то, что, судя по всему, жертв не было или они были незначительными, атака представляет собой значительное увеличение затрат и рисков.
Проблема восприятия и контроля эскалации не нова. В августе 1914 года, крупные европейские державы были настроены на быструю и решительную “Третью балканскую войну”. Войска должны были вернуться домой к Рождеству. После убийства австрийского эрцгерцога в июне, Австро-Венгрия хотела нанести поражение Сербии, а Германия предоставила своему австрийскому союзнику свободу действий, вместо того, чтобы увидеть его униженным. Но когда Кайзер вернулся из отпуска в конце июля и узнал, как Австрия этим воспользовалась, его усилия по деэскалации уже были слишком запоздалыми. Тем не менее, он рассчитывал одержать победить и ему это почти удалось.