КАНБЕРРА. По мере того как британский суд размышляет над тем, стоит ли экстрадировать в Швецию Джулиана Ассанжа, а американские прокуроры рассуждают относительно уголовных обвинений, которые они будут выдвигать против рядового Брэдли Мэннинга, предполагаемого основного источника информации для WikiLeaks Ассанжа, на глобальном уровне ведутся дискуссии относительно того, приносят ли подобные откровения больше пользы, чем вреда. Но слишком часто эта дискуссия поляризуется как противопоставление национальной безопасности и демократической подотчетности, не оставляя место различиям, которые действительно имеют значение.
В правительстве любая утечка, по определению, создает неприятную ситуацию для кого-то где-то в системе. Большинство утечек, скорее всего, повлекут за собой некоторое нарушение закона первоисточником, если не издателем. Но это не значит, что все утечки должны осуждаться.
Один из самых трудных уроков для усвоения для высокопоставленных правительственных чиновников ‑ в том числе для меня, когда я был генеральным прокурором и министром иностранных дел Австралии ‑ это бесполезность, во всех, кроме незначительного меньшинства случаев, попытках преследования и наказания лиц, ответственных за утечки. Оно не отменяет первоначального ущерба и, как правило, усугубляет его дальнейшей оглаской. СМИ никогда не проявляют большего энтузиазма относительно свободы слова, чем когда они видят, как она заставляет краснеть от злости и унижения лица тех, кто стоит у власти. Преследование обычно укрепляет положение человека, раскрывающего секретную информацию, что делает его бесполезным в качестве средства сдерживания.
КАНБЕРРА. По мере того как британский суд размышляет над тем, стоит ли экстрадировать в Швецию Джулиана Ассанжа, а американские прокуроры рассуждают относительно уголовных обвинений, которые они будут выдвигать против рядового Брэдли Мэннинга, предполагаемого основного источника информации для WikiLeaks Ассанжа, на глобальном уровне ведутся дискуссии относительно того, приносят ли подобные откровения больше пользы, чем вреда. Но слишком часто эта дискуссия поляризуется как противопоставление национальной безопасности и демократической подотчетности, не оставляя место различиям, которые действительно имеют значение.
В правительстве любая утечка, по определению, создает неприятную ситуацию для кого-то где-то в системе. Большинство утечек, скорее всего, повлекут за собой некоторое нарушение закона первоисточником, если не издателем. Но это не значит, что все утечки должны осуждаться.
Один из самых трудных уроков для усвоения для высокопоставленных правительственных чиновников ‑ в том числе для меня, когда я был генеральным прокурором и министром иностранных дел Австралии ‑ это бесполезность, во всех, кроме незначительного меньшинства случаев, попытках преследования и наказания лиц, ответственных за утечки. Оно не отменяет первоначального ущерба и, как правило, усугубляет его дальнейшей оглаской. СМИ никогда не проявляют большего энтузиазма относительно свободы слова, чем когда они видят, как она заставляет краснеть от злости и унижения лица тех, кто стоит у власти. Преследование обычно укрепляет положение человека, раскрывающего секретную информацию, что делает его бесполезным в качестве средства сдерживания.