СТАМБУЛ. В этом году исполняется сто лет с начала первой мировой войны ‑ и, возможно, худшего года в истории человечества. Столетие спустя, стал ли этот мир безопаснее?
Мало того, что первая мировая война унесла жизни почти 40 миллионов человек, ее также можно рассматривать в качестве прелюдии ко второй мировой войне. В конце концов, если бы было возможно избежать гиперинфляции в Германии в 1920-х годах ‑ что было прямым последствием войны ‑ то Гитлер, возможно, так и не пришел бы к власти, а вторая мировая война, возможно, не началась бы. Вместо этого, убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 года положило начало лавине убийств, которая к 1945 году унесла жизни более 100 миллионов человек и стала причиной человеческих страданий в ранее немыслимых масштабах.
Разумеется, поколения историков дотошно исследовали истоки мировых войн и изящно изложили свои выводы. Эта история должна стимулировать сегодняшних экономистов и политиков считаться с ней в принятии трудных компромиссов между эффективностью и надежностью, когда дело доходит до глобального управления.
СТАМБУЛ. В этом году исполняется сто лет с начала первой мировой войны ‑ и, возможно, худшего года в истории человечества. Столетие спустя, стал ли этот мир безопаснее?
Мало того, что первая мировая война унесла жизни почти 40 миллионов человек, ее также можно рассматривать в качестве прелюдии ко второй мировой войне. В конце концов, если бы было возможно избежать гиперинфляции в Германии в 1920-х годах ‑ что было прямым последствием войны ‑ то Гитлер, возможно, так и не пришел бы к власти, а вторая мировая война, возможно, не началась бы. Вместо этого, убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 года положило начало лавине убийств, которая к 1945 году унесла жизни более 100 миллионов человек и стала причиной человеческих страданий в ранее немыслимых масштабах.
Разумеется, поколения историков дотошно исследовали истоки мировых войн и изящно изложили свои выводы. Эта история должна стимулировать сегодняшних экономистов и политиков считаться с ней в принятии трудных компромиссов между эффективностью и надежностью, когда дело доходит до глобального управления.