ЧИКАГО/НЬЮ-ЙОРК – Нарушения в работе рынка гособлигаций в развитой стране – это первый признак потенциальной финансовой нестабильности. В Великобритании из-за предложенного новым правительством «мини-бюджета» возник призрак сомнений в устойчивости суверенного долга, что привело к резкому росту доходности по долгосрочным гособлигациям. Понимая системную значимость рынка этих облигаций, Банк Англии совершенно правильно вмешался, приостановив реализацию плана по продаже гособлигаций, находящихся на его балансе, и объявив, что он будет покупать их в течение двух недель в объёмах, близких к объёму продаж, планировавшихся на ближайшие 12 месяцев.
После этого рынки успокоились. Но хотя быстрая реакция Банка Англии похвальна, мы должны задаться вопросом о степени вины центральных банков в том, что финансовые рынки стали сейчас столь уязвимыми. Хотя доходность по долгосрочным гособлигациям стабилизировалась, ликвидность этого рынка не улучшилась (судя по разнице между ценами покупки и продажи). На другой стороне Атлантики ликвидность рынка казначейских облигаций США тоже вызывает озабоченность. Многие индикаторы замигали красным – точно так же, как в начале пандемии Covid-19 в 2020 году и после банкротства банка Lehman Brothers в 2008 году.
После двух лет политики количественного смягчения (QE), когда центральные банки покупали долгосрочные облигации у частного сектора, а в обмен эмитировали ликвидные резервы, центробанки по всему миру начали сокращать балансы, и в результате ликвидность явно испарилась, причём всего за несколько месяцев. Почему политика количественного ужесточения (QT) привела к такому результату? В недавнем докладе, написанном совместно с Рахулом Чауханом и Сашей Штеффеном (он был представлен в августе на конференции Федерального резервного банка Канзаса в Джексон-Хоул), мы показали, что от программы QE, вероятно, будет очень трудно сворачивать, потому что финансовый сектор попал в зависимость от легкодоступной ликвидности.
ЧИКАГО/НЬЮ-ЙОРК – Нарушения в работе рынка гособлигаций в развитой стране – это первый признак потенциальной финансовой нестабильности. В Великобритании из-за предложенного новым правительством «мини-бюджета» возник призрак сомнений в устойчивости суверенного долга, что привело к резкому росту доходности по долгосрочным гособлигациям. Понимая системную значимость рынка этих облигаций, Банк Англии совершенно правильно вмешался, приостановив реализацию плана по продаже гособлигаций, находящихся на его балансе, и объявив, что он будет покупать их в течение двух недель в объёмах, близких к объёму продаж, планировавшихся на ближайшие 12 месяцев.
После этого рынки успокоились. Но хотя быстрая реакция Банка Англии похвальна, мы должны задаться вопросом о степени вины центральных банков в том, что финансовые рынки стали сейчас столь уязвимыми. Хотя доходность по долгосрочным гособлигациям стабилизировалась, ликвидность этого рынка не улучшилась (судя по разнице между ценами покупки и продажи). На другой стороне Атлантики ликвидность рынка казначейских облигаций США тоже вызывает озабоченность. Многие индикаторы замигали красным – точно так же, как в начале пандемии Covid-19 в 2020 году и после банкротства банка Lehman Brothers в 2008 году.
После двух лет политики количественного смягчения (QE), когда центральные банки покупали долгосрочные облигации у частного сектора, а в обмен эмитировали ликвидные резервы, центробанки по всему миру начали сокращать балансы, и в результате ликвидность явно испарилась, причём всего за несколько месяцев. Почему политика количественного ужесточения (QT) привела к такому результату? В недавнем докладе, написанном совместно с Рахулом Чауханом и Сашей Штеффеном (он был представлен в августе на конференции Федерального резервного банка Канзаса в Джексон-Хоул), мы показали, что от программы QE, вероятно, будет очень трудно сворачивать, потому что финансовый сектор попал в зависимость от легкодоступной ликвидности.