Неоконсерватизм был символом объединения для тех членов администрации Буша, кто поддерживал агрессивную внешнюю политику, большие траты на военные цели, пренебрежение международными законами и институтами, посягательство на государство всеобщего благоденствия и возврат к «традиционным ценностям». Таким образом, закончилось ли развитие неоконсерватизма вместе с угасанием эры Буша, которое ознаменовалось стремительным падением популярности и большим количеством отказов от должности?
Неоконсерватизм изначально перенял различные положения от традиционных форм консерватизма. Поскольку реформы могут стать частью «нашего» наследия, традиционные консерваторы могут приспособиться к переменам, даже поставить себе в заслугу создание связи между прошлым и будущим. В отличие от них, сторонники неоконсерватизма не обеспокоены тем, что Эдмунд Берк называл узами, которые связывают «мертвых, живых и еще нерожденных». Они скорее являются революционерами или даже «контр-революционерами», которые намереваются переделать США и весь мир.
В действительности, в некотором смысле, Ирвинг Кристол, Норман Подгорец и другие государственные деятели-неоконсерваторы постарше находятся под влиянием коммунистических догм, которым они противостояли в молодости, как приверженцы Троцкого. Цель их «партии», или ее призыв не нуждаются в сложном толковании: они основываются на защите «американских ценностей», в то время как критики только предлагают «объективное оправдание» «врагам свободы».
Неоконсерватизм был символом объединения для тех членов администрации Буша, кто поддерживал агрессивную внешнюю политику, большие траты на военные цели, пренебрежение международными законами и институтами, посягательство на государство всеобщего благоденствия и возврат к «традиционным ценностям». Таким образом, закончилось ли развитие неоконсерватизма вместе с угасанием эры Буша, которое ознаменовалось стремительным падением популярности и большим количеством отказов от должности?
Неоконсерватизм изначально перенял различные положения от традиционных форм консерватизма. Поскольку реформы могут стать частью «нашего» наследия, традиционные консерваторы могут приспособиться к переменам, даже поставить себе в заслугу создание связи между прошлым и будущим. В отличие от них, сторонники неоконсерватизма не обеспокоены тем, что Эдмунд Берк называл узами, которые связывают «мертвых, живых и еще нерожденных». Они скорее являются революционерами или даже «контр-революционерами», которые намереваются переделать США и весь мир.
В действительности, в некотором смысле, Ирвинг Кристол, Норман Подгорец и другие государственные деятели-неоконсерваторы постарше находятся под влиянием коммунистических догм, которым они противостояли в молодости, как приверженцы Троцкого. Цель их «партии», или ее призыв не нуждаются в сложном толковании: они основываются на защите «американских ценностей», в то время как критики только предлагают «объективное оправдание» «врагам свободы».