БЕРЛИН. Нет никаких разумных причин сомневаться в том, что сегодняшняя Китайская Народная Республика будет доминировать в мире двадцать первого века. К этому ведет все: быстрый экономический рост страны, ее стратегический потенциал, огромный внутренний рынок, огромные инвестиции в инфраструктуру, образование, научные исследования и разработки, а также массивное наращивание военной мощи. Это означает, что с политической и экономической точки зрения мы вступаем в век Восточной и Юго-Восточной Азии.
Также не следует забывать, что последствия для мира были бы гораздо хуже, если бы подъем Китая потерпел неудачу. Но как этот будущий мир будет выглядеть? Мы можем предугадать силы, которые будут определять его геополитику, но какие ценности лежат в основе осуществления этой власти?
Государственная политика «четырех модернизаций» (промышленная, сельскохозяйственная, военная и научно-техническая), которая лежит в основе китайского роста начиная с конца 1970-х годов, не смогла дать ответ на этот вопрос, поскольку «пятой модернизации» ‑ появления демократии и верховенства закона ‑ так до сих пор и не произошло. Действительно, политическая модернизация сталкивается с масштабным противодействием со стороны Коммунистической партии Китая, которая не заинтересована в сдаче своей монополии на власть. Кроме того, при переходе к плюралистической системе, которая будет направлять, а не подавлять, увеличит риск возникновения политического конфликта, но риск также будет возрастать до тех пор, пока власть однопартийной системы будет продолжаться (и также будет распространяться коррупция, которая его сопровождает).
БЕРЛИН. Нет никаких разумных причин сомневаться в том, что сегодняшняя Китайская Народная Республика будет доминировать в мире двадцать первого века. К этому ведет все: быстрый экономический рост страны, ее стратегический потенциал, огромный внутренний рынок, огромные инвестиции в инфраструктуру, образование, научные исследования и разработки, а также массивное наращивание военной мощи. Это означает, что с политической и экономической точки зрения мы вступаем в век Восточной и Юго-Восточной Азии.
Также не следует забывать, что последствия для мира были бы гораздо хуже, если бы подъем Китая потерпел неудачу. Но как этот будущий мир будет выглядеть? Мы можем предугадать силы, которые будут определять его геополитику, но какие ценности лежат в основе осуществления этой власти?
Государственная политика «четырех модернизаций» (промышленная, сельскохозяйственная, военная и научно-техническая), которая лежит в основе китайского роста начиная с конца 1970-х годов, не смогла дать ответ на этот вопрос, поскольку «пятой модернизации» ‑ появления демократии и верховенства закона ‑ так до сих пор и не произошло. Действительно, политическая модернизация сталкивается с масштабным противодействием со стороны Коммунистической партии Китая, которая не заинтересована в сдаче своей монополии на власть. Кроме того, при переходе к плюралистической системе, которая будет направлять, а не подавлять, увеличит риск возникновения политического конфликта, но риск также будет возрастать до тех пор, пока власть однопартийной системы будет продолжаться (и также будет распространяться коррупция, которая его сопровождает).