ЛОНДОН – Этого можно не понимать, но 2018 год, возможно, стал историческим поворотным моментом. Низкое качество управления глобализацией привело к появлению националистических движений под лозунгом «вернуть контроль» и спровоцировало нарастающую волну протекционизма, которая разрушает существовавший на протяжении 70 лет международный порядок под руководством Америки. Сложились условия для создания Китаем собственных параллельных международных институтов, что возвещает наступление нового мира, расколотого на две конкурирующие системы глобального управления.
Что бы ни случилось в следующие пять лет, уже сейчас понятно – десятилетие 2008-2018 годов ознаменовалось эпохальным сдвигом баланса экономической силы. В разгар мирового финансового кризиса, когда я был председателем лондонского саммита «Большой двадцатки», на долю Северной Америки и Европы проходилось примерно 15% мирового населения, но при этом – 57% всей экономической деятельности, 61% инвестиций, примерно 50% промышленного производства и 61% глобальных потребительских расходов.
Однако затем экономический центр тяжести мира сместился. В 2008 году за пределами Запада находилось примерно 40% производства, промышленности, торговли и инвестиций, а сейчас эта цифра превышает 60%. Аналитики прогнозируют, что к 2050 году на долю Азии будет приходиться 50% мирового ВВП. И хотя в 2050 году уровень подушевых доходов в Китае, возможно, не будет достигать и половины уровня подушевых доходов в США, уже сам размер китайской экономики будет всё равно вызывать новые вопросы по поводу глобального управления и геополитики.
ЛОНДОН – Этого можно не понимать, но 2018 год, возможно, стал историческим поворотным моментом. Низкое качество управления глобализацией привело к появлению националистических движений под лозунгом «вернуть контроль» и спровоцировало нарастающую волну протекционизма, которая разрушает существовавший на протяжении 70 лет международный порядок под руководством Америки. Сложились условия для создания Китаем собственных параллельных международных институтов, что возвещает наступление нового мира, расколотого на две конкурирующие системы глобального управления.
Что бы ни случилось в следующие пять лет, уже сейчас понятно – десятилетие 2008-2018 годов ознаменовалось эпохальным сдвигом баланса экономической силы. В разгар мирового финансового кризиса, когда я был председателем лондонского саммита «Большой двадцатки», на долю Северной Америки и Европы проходилось примерно 15% мирового населения, но при этом – 57% всей экономической деятельности, 61% инвестиций, примерно 50% промышленного производства и 61% глобальных потребительских расходов.
Однако затем экономический центр тяжести мира сместился. В 2008 году за пределами Запада находилось примерно 40% производства, промышленности, торговли и инвестиций, а сейчас эта цифра превышает 60%. Аналитики прогнозируют, что к 2050 году на долю Азии будет приходиться 50% мирового ВВП. И хотя в 2050 году уровень подушевых доходов в Китае, возможно, не будет достигать и половины уровня подушевых доходов в США, уже сам размер китайской экономики будет всё равно вызывать новые вопросы по поводу глобального управления и геополитики.