ЛОНДОН – Россия утверждает, без каких-либо доказательств, что США управляют лабораториями биологического оружия в Украине. Америка опровергает эти обвинения как «абсурдные» и, вместе с лидерами НАТО, предупреждает, что Кремль, вероятно, пытается придумать предлог для применения химического или биологического оружия в ходе своей захлёбывающейся военной атаки на соседнюю страну. Ранее Украина заявляла, что у неё, как и у многих других стран, есть медицинские лаборатории, где проводятся исследования для борьбы с угрозами опасных болезней, поражающих животных и людей.
По инициативе России 11 марта Совет Безопасности ООН провёл заседание для рассмотрения этого вопроса, но Россия вновь не смогла предоставить каких-либо убедительных доказательств в пользу своих обвинений. Секретариат ООН проинформировал членов СБ ООН о «Конвенции о биологическом оружии» 1975 года, а также указал на возможность использования специального механизма консультаций в тех случаях, когда возникают сомнения в надлежащем соблюдении конвенции.
В нынешних обстоятельствах маловероятно, чтобы такие консультации состоялись между Россией и Украиной. Всемирная организация здравоохранения, явно демонстрируя больше доверия к украинской версии этой истории, порекомендовала стране уничтожить крайне опасные патогены в своих медицинских лабораториях, чтобы не допустить их случайной утечки в результате боевых действий.
А что же с химическим оружием? Оценивая риск его применения в Украине, мы должны вспомнить ключевые события последнего времени, особенно в Сирии, где химическое оружие многократно применялось в ходе гражданской войны. В сентябре 2013 года «Механизм Генерального секретаря ООН по расследованию сообщений» (его активировал тогдашний генеральный секретарь Пан Ги Мун, руководствуясь запретами, которые содержатся в Женевском протоколе 1925 года) установил, что месяцем ранее в пригороде Дамаска Гута было применено нервно-паралитическое вещество зарин. Эта атака привела к гибели более 1400 человек среди гражданского населения.
В соответствии с соглашением, достигнутым между Россией и США, Сирия согласилась сдать своё химоружие и вступить в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в октябре 2013 года. Это означало, что Сирия стала подвергаться строгим проверкам в рамках всестороннего механизма верификации соблюдения «Конвенции о химическом оружии» (КХО).
В дальнейшем Миссия ОЗХО по выяснению фактов подтвердила применение химического оружия в других городах Сирии. «Совместный механизм расследований», созданный СБ ООН в августе 2015 года, а позднее «Группа по расследованию и идентификации», созданная Конференцией государств-участников ОЗХО в июне 2018 года, определили, что в целом ряде случаев ответственность за применение химического оружия лежала на правительстве Сирии.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Хотя в 2021 году государства-участники приостановили голосующие и иные права Сирии в ОЗХО, дальнейшие действия со стороны СБ ООН маловероятны из-за оппозиции России. Более того, Россия полностью поддерживает сирийское правительство на международных площадках с тех пор, как она осуществила военное вмешательство в гражданскую войну в этой стране в сентябре 2015 года.
В ОЗХО Россия и некоторые другие страны проводили спланированную кампанию по дискредитации выводов проведённых расследований. Они сфабриковали несколько (иногда противоречащих друг другу) версий событий с целью посеять колебания и сомнения в умах остальных государств-участников в вопросе ответственности сирийского правительства за атаки химоружием. Они упорно пытались дискредитировать научно обоснованные доклады, которых было достаточно для установления фактов. По российским данным, вооружённые оппозиционные группировки в Сирии применяли химическое оружие так, чтобы ответственным выглядело поддерживаемое Россией правительство Сирии.
Сирийское правительство утверждало, что у него было никакой необходимости применять химическое оружие, потому что в его распоряжении имелось достаточно обычных вооружений для подавления вооружённых оппозиционных группировок. Военные эксперты считали иначе. В некоторый районах, где сирийская армия начала пробуксовывать, применение химического оружия явно помогало ей сеять панику и ужас среди гражданского населения, деморализовать оппозиционные силы, захватывать контролируемые этими силами территории с гораздо меньшими потерями для своей армии.
Новейшие случаи применения химического оружия не ограничиваются Сирией. Нервно-паралитическое вещество «Новичок» использовалось для отравления бывшего российского двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в 2018 году в Великобритании и оппонента Кремля Алексея Навального в 2020 году в России. В 2017 году единокровный брат северокорейского лидера Ким Чен Ына был убит с помощью другого нервно-паралитического вещества – VX – в аэропорту Куала-Лумпура.
У России, унаследовавшей самый большой в мире арсенал химического оружия от СССР, сегодня, как предполагается, его вообще нет. Наряду с другими государствами, Россия обязалась задекларировать всё имеющееся у неё химоружие перед ОЗХО и уничтожить его (с надлежащей верификацией этой организацией), что и произошло в ноябре 2017 года. Но поскольку Россия была названа ответственной за последующее применение «Новичка» (хотя и в очень малых количествах), появились подозрения, что, возможно, она скрыла часть запасов химоружия.
Если это действительно так, применит ли Россия химическое оружие в Украине, особенно в случае, если война затянется? Или же мы должны исключить такую вероятность, особенно учитывая серьёзный фактор сдерживания, который обеспечивает ОЗХО и её усиленный механизм определения ответственности?
Процедуры верификации при расследовании предполагаемых случаев применения химоружия действительно стали более качественными, технически продвинутыми и эффективными. Государства-участники КХО решительно настроены предотвратить любое дальнейшее применение химоружия, а с июня 2018 года стало возможно активировать механизм определения ответственности, когда появляются новые обвинения в применении химоружия в любом государстве-участнике.
В моём заявлении в качестве генерального директора ОЗХО на открытии заседания в 2018 году говорилось, что «любые случаи применения химического оружия являются серьёзным преступлением, которое требует решительных действий». И я отмечал, что «в случае уклонения от ответственности не удастся сдержать потенциальное возобновление использования и принятие химических веществ в качестве оружия войны и террора».
Я готов подписаться под этим заявлением и сегодня. На всех государствах лежит коллективная обязанность предотвращать применение химического оружие кем бы то ни было и в любых обстоятельствах, в том числе в Украине. Впрочем, если нам не удастся этого сделать, я уверен, что виновные будут определены и привлечены к ответственности.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Iran’s mass ballistic missile and drone attack on Israel last week raised anew the specter of a widening Middle East war that draws in Iran and its proxies, as well as Western countries like the United States. The urgent need to defuse tensions – starting by ending Israel’s war in Gaza and pursuing a lasting political solution to the Israeli-Palestinian conflict – is obvious, but can it be done?
The most successful development stories almost always involve major shifts in the sources of economic growth, which in turn allow economies to reinvent themselves out of necessity or by design. In China, the interplay of mounting external pressures, lagging household consumption, and falling productivity will increasingly shape China’s policy choices in the years ahead.
explains why the Chinese authorities should switch to a consumption- and productivity-led growth model.
Designing a progressive anti-violence strategy that delivers the safety for which a huge share of Latin Americans crave is perhaps the most difficult challenge facing many of the region’s governments. But it is also the most important.
urge the region’s progressives to start treating security as an essential component of social protection.
ЛОНДОН – Россия утверждает, без каких-либо доказательств, что США управляют лабораториями биологического оружия в Украине. Америка опровергает эти обвинения как «абсурдные» и, вместе с лидерами НАТО, предупреждает, что Кремль, вероятно, пытается придумать предлог для применения химического или биологического оружия в ходе своей захлёбывающейся военной атаки на соседнюю страну. Ранее Украина заявляла, что у неё, как и у многих других стран, есть медицинские лаборатории, где проводятся исследования для борьбы с угрозами опасных болезней, поражающих животных и людей.
По инициативе России 11 марта Совет Безопасности ООН провёл заседание для рассмотрения этого вопроса, но Россия вновь не смогла предоставить каких-либо убедительных доказательств в пользу своих обвинений. Секретариат ООН проинформировал членов СБ ООН о «Конвенции о биологическом оружии» 1975 года, а также указал на возможность использования специального механизма консультаций в тех случаях, когда возникают сомнения в надлежащем соблюдении конвенции.
В нынешних обстоятельствах маловероятно, чтобы такие консультации состоялись между Россией и Украиной. Всемирная организация здравоохранения, явно демонстрируя больше доверия к украинской версии этой истории, порекомендовала стране уничтожить крайне опасные патогены в своих медицинских лабораториях, чтобы не допустить их случайной утечки в результате боевых действий.
А что же с химическим оружием? Оценивая риск его применения в Украине, мы должны вспомнить ключевые события последнего времени, особенно в Сирии, где химическое оружие многократно применялось в ходе гражданской войны. В сентябре 2013 года «Механизм Генерального секретаря ООН по расследованию сообщений» (его активировал тогдашний генеральный секретарь Пан Ги Мун, руководствуясь запретами, которые содержатся в Женевском протоколе 1925 года) установил, что месяцем ранее в пригороде Дамаска Гута было применено нервно-паралитическое вещество зарин. Эта атака привела к гибели более 1400 человек среди гражданского населения.
В соответствии с соглашением, достигнутым между Россией и США, Сирия согласилась сдать своё химоружие и вступить в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в октябре 2013 года. Это означало, что Сирия стала подвергаться строгим проверкам в рамках всестороннего механизма верификации соблюдения «Конвенции о химическом оружии» (КХО).
В дальнейшем Миссия ОЗХО по выяснению фактов подтвердила применение химического оружия в других городах Сирии. «Совместный механизм расследований», созданный СБ ООН в августе 2015 года, а позднее «Группа по расследованию и идентификации», созданная Конференцией государств-участников ОЗХО в июне 2018 года, определили, что в целом ряде случаев ответственность за применение химического оружия лежала на правительстве Сирии.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Хотя в 2021 году государства-участники приостановили голосующие и иные права Сирии в ОЗХО, дальнейшие действия со стороны СБ ООН маловероятны из-за оппозиции России. Более того, Россия полностью поддерживает сирийское правительство на международных площадках с тех пор, как она осуществила военное вмешательство в гражданскую войну в этой стране в сентябре 2015 года.
В ОЗХО Россия и некоторые другие страны проводили спланированную кампанию по дискредитации выводов проведённых расследований. Они сфабриковали несколько (иногда противоречащих друг другу) версий событий с целью посеять колебания и сомнения в умах остальных государств-участников в вопросе ответственности сирийского правительства за атаки химоружием. Они упорно пытались дискредитировать научно обоснованные доклады, которых было достаточно для установления фактов. По российским данным, вооружённые оппозиционные группировки в Сирии применяли химическое оружие так, чтобы ответственным выглядело поддерживаемое Россией правительство Сирии.
Сирийское правительство утверждало, что у него было никакой необходимости применять химическое оружие, потому что в его распоряжении имелось достаточно обычных вооружений для подавления вооружённых оппозиционных группировок. Военные эксперты считали иначе. В некоторый районах, где сирийская армия начала пробуксовывать, применение химического оружия явно помогало ей сеять панику и ужас среди гражданского населения, деморализовать оппозиционные силы, захватывать контролируемые этими силами территории с гораздо меньшими потерями для своей армии.
Новейшие случаи применения химического оружия не ограничиваются Сирией. Нервно-паралитическое вещество «Новичок» использовалось для отравления бывшего российского двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в 2018 году в Великобритании и оппонента Кремля Алексея Навального в 2020 году в России. В 2017 году единокровный брат северокорейского лидера Ким Чен Ына был убит с помощью другого нервно-паралитического вещества – VX – в аэропорту Куала-Лумпура.
У России, унаследовавшей самый большой в мире арсенал химического оружия от СССР, сегодня, как предполагается, его вообще нет. Наряду с другими государствами, Россия обязалась задекларировать всё имеющееся у неё химоружие перед ОЗХО и уничтожить его (с надлежащей верификацией этой организацией), что и произошло в ноябре 2017 года. Но поскольку Россия была названа ответственной за последующее применение «Новичка» (хотя и в очень малых количествах), появились подозрения, что, возможно, она скрыла часть запасов химоружия.
Если это действительно так, применит ли Россия химическое оружие в Украине, особенно в случае, если война затянется? Или же мы должны исключить такую вероятность, особенно учитывая серьёзный фактор сдерживания, который обеспечивает ОЗХО и её усиленный механизм определения ответственности?
Процедуры верификации при расследовании предполагаемых случаев применения химоружия действительно стали более качественными, технически продвинутыми и эффективными. Государства-участники КХО решительно настроены предотвратить любое дальнейшее применение химоружия, а с июня 2018 года стало возможно активировать механизм определения ответственности, когда появляются новые обвинения в применении химоружия в любом государстве-участнике.
В моём заявлении в качестве генерального директора ОЗХО на открытии заседания в 2018 году говорилось, что «любые случаи применения химического оружия являются серьёзным преступлением, которое требует решительных действий». И я отмечал, что «в случае уклонения от ответственности не удастся сдержать потенциальное возобновление использования и принятие химических веществ в качестве оружия войны и террора».
Я готов подписаться под этим заявлением и сегодня. На всех государствах лежит коллективная обязанность предотвращать применение химического оружие кем бы то ни было и в любых обстоятельствах, в том числе в Украине. Впрочем, если нам не удастся этого сделать, я уверен, что виновные будут определены и привлечены к ответственности.