КЕМБРИДЖ – В США начался бум строительства мощностей по производству полупроводников. В начале апреля компания Taiwan Semiconductor Manufacturing Company (TSMC) объявила о планах открыть третий производственный объект в штате Аризона для изготовления самых передовых в мире чипов. Тем самым инвестиции компании в этот штат увеличатся до $65 млрд. Инвестиции TSMC активно субсидируются американским правительством в рамках закона «О чипах и науке»: компания получит гранты на сумму $6,6 млрд и право на кредиты на сумму $5 млрд. Она также сможет претендовать на инвестиционную налоговую льготу – до 25% от суммы капитальных затрат.
Эта новость последовала за недавним объявлением компании Intel, что она получит от правительства США ещё более крупный грант – $8,5 млрд (а также кредиты на сумму $11 млрд на «щедрых условиях»). Закон «О чипах» выделяет $39 млрд на подобные гранты, и сейчас уже готовятся новые соглашения. По данным Белого дома, за последние два года инвесторы обязались инвестировать в американскую промышленность почти $300 млрд.
Президент Джо Байден считает эти сделки доказательством промышленного ренессанса в США. «Где, чёрт возьми, написано, что мы не станем снова промышленной столицей мира?» – задаётся он вопросом. Хотя у его администрации мало общего с предыдущей администрацией Трампа, их, несомненно, объединяет озабоченность темой возрождения промышленности.
Есть целый ряд причин, по которым промышленность вновь оказалась в центре экономической политики. Начать с того, что этот сектор играет непропорционально большую роль в стимулировании инноваций и производительности в экономике, при этом пандемия подчеркнула риски растянутых по миру международных производственных цепочек. В эпоху острой геополитической конкуренции (особенно с Китаем) американские власти считают императивом производство передовой технологической продукции, в частности, полупроводников, на американской земле.
Кроме того, есть ещё цель создания хороших рабочих мест. Задача под названием «Организация ренессанса в промышленности, строительстве и чистой энергетике» находится на первом месте в программе администрации, призванной создать экономику с хорошими рабочими местами. На первый взгляд такая цель весьма разумна. Промышленные рабочие, объединённые в профсоюзы, исторически являлись основой среднего класса. Исчезновение хорошо оплачиваемых промышленных рабочих мест в «ржавом поясе» Америки и других штатах (из-за глобализации и изменений в технологиях) как минимум отчасти является причиной подъёма авторитарного популизма.
С 1950 года производительность труда в американской промышленности выросла почти в шесть раз, а в остальной экономике страны она лишь удвоилась. Результатом стало не только поразительное расширение способностей промышленности производить товары, но и не менее поразительное снижение её способности создавать рабочие места. Рост добавленной стоимости в промышленности (в постоянных ценах) в целом соответствует её росту в остальной экономике США, однако с 1980 года в промышленности исчезло шесть миллионов рабочих мест, в то время как в других неаграрных отраслях (в основном в сфере услуг) было создано 73 миллиона новых рабочих мест.
Когда Дональд Трамп вступил в должность в январе 2017 года, доля промышленности в неаграрной занятости равнялась 8,6%. Когда он покидал свою должность, эта цифра снизилась до 8,4%, несмотря на все его попытки поддержать занятость с помощью пошлин на импорт. И при Байдене, несмотря на его значительно более амбициозные усилия, доля промышленной занятости продолжила снижение – до 8,2%. Снижение промышленной занятости в общей занятости (хотя, возможно, не в абсолютных цифрах) выглядит необратимой тенденцией.
Скептики могут возразить, что меры Байдена пока ещё не принесли в полной мере все свои плоды, и они пока не отражаются в официальной статистике. Однако факт в том, что крайне капиталоёмкие заводы по производству полупроводников создают очень мало рабочих мест относительно необходимых физических инвестиций. Ожидается, что три завода в Аризоне, в которые вкладывается TSMC, наймут всего лишь 6000 работников, то есть каждое рабочее место будет стоит больше $10 млн. Даже если прогнозируемые десятки тысяч дополнительных рабочих мест в отраслях поставщиков и подрядчиков станут реальностью, для занятости это будет ничтожный результат.
Кроме того, невозможно найти в мире успешные примеры разворота вспять процесса деиндустриализации занятости. У Германии более крупный промышленный сектор, чем у США (если учитывать размеры их экономики), однако доля промышленных рабочих в этой стране очень сильно сократилась. Южная Корея добилась выдающихся результатов за последние десятилетия, постепенно повышая долю промышленности в экономике, однако это не предотвратило спад доли занятых в этом секторе. Даже в Китае, промышленном центре мира, занятость в этом секторе сокращается уже более десяти лет – и в абсолютных цифрах, и как доля в общей занятости.
Трудно избежать вывода, что повышение занятости в промышленности похоже на погоню за быстро ускользающей целью. Мир движется вперёд, и природа промышленных технологий изменилась необратимым образом. Крайне маловероятно, чтобы на фоне автоматизации и внедрения технологий, требующих высокой квалификации, промышленность смогла снова стать тем трудоёмким видом деятельности, которым она была раньше. Нравится нам это или нет, но сектор услуг (например, розничная торговля, уход за людьми, персональные услуги) будет оставаться главным мотором, генерирующим рабочие места. Это означает, что нам нужны иные формы политики создания хороших рабочих мест, при этом больше внимания надо уделять повышению производительности и внедрению благоприятных для труда инноваций в секторе услуг.
Всё это не означает, что закон «О чипах» или другие меры стимулирования промышленности являются ошибочными или неуместными. Они могут укрепить промышленную базу страны и способствовать инновациям. Однако для восстановления среднего класса, для создания достаточного количества хороших рабочих мест и для оживления упадочных регионов требуются совершенно иные наборы решений.
КЕМБРИДЖ – В США начался бум строительства мощностей по производству полупроводников. В начале апреля компания Taiwan Semiconductor Manufacturing Company (TSMC) объявила о планах открыть третий производственный объект в штате Аризона для изготовления самых передовых в мире чипов. Тем самым инвестиции компании в этот штат увеличатся до $65 млрд. Инвестиции TSMC активно субсидируются американским правительством в рамках закона «О чипах и науке»: компания получит гранты на сумму $6,6 млрд и право на кредиты на сумму $5 млрд. Она также сможет претендовать на инвестиционную налоговую льготу – до 25% от суммы капитальных затрат.
Эта новость последовала за недавним объявлением компании Intel, что она получит от правительства США ещё более крупный грант – $8,5 млрд (а также кредиты на сумму $11 млрд на «щедрых условиях»). Закон «О чипах» выделяет $39 млрд на подобные гранты, и сейчас уже готовятся новые соглашения. По данным Белого дома, за последние два года инвесторы обязались инвестировать в американскую промышленность почти $300 млрд.
Президент Джо Байден считает эти сделки доказательством промышленного ренессанса в США. «Где, чёрт возьми, написано, что мы не станем снова промышленной столицей мира?» – задаётся он вопросом. Хотя у его администрации мало общего с предыдущей администрацией Трампа, их, несомненно, объединяет озабоченность темой возрождения промышленности.
Есть целый ряд причин, по которым промышленность вновь оказалась в центре экономической политики. Начать с того, что этот сектор играет непропорционально большую роль в стимулировании инноваций и производительности в экономике, при этом пандемия подчеркнула риски растянутых по миру международных производственных цепочек. В эпоху острой геополитической конкуренции (особенно с Китаем) американские власти считают императивом производство передовой технологической продукции, в частности, полупроводников, на американской земле.
Кроме того, есть ещё цель создания хороших рабочих мест. Задача под названием «Организация ренессанса в промышленности, строительстве и чистой энергетике» находится на первом месте в программе администрации, призванной создать экономику с хорошими рабочими местами. На первый взгляд такая цель весьма разумна. Промышленные рабочие, объединённые в профсоюзы, исторически являлись основой среднего класса. Исчезновение хорошо оплачиваемых промышленных рабочих мест в «ржавом поясе» Америки и других штатах (из-за глобализации и изменений в технологиях) как минимум отчасти является причиной подъёма авторитарного популизма.
С 1950 года производительность труда в американской промышленности выросла почти в шесть раз, а в остальной экономике страны она лишь удвоилась. Результатом стало не только поразительное расширение способностей промышленности производить товары, но и не менее поразительное снижение её способности создавать рабочие места. Рост добавленной стоимости в промышленности (в постоянных ценах) в целом соответствует её росту в остальной экономике США, однако с 1980 года в промышленности исчезло шесть миллионов рабочих мест, в то время как в других неаграрных отраслях (в основном в сфере услуг) было создано 73 миллиона новых рабочих мест.
SPRING SALE: Save 40% on all new Digital or Digital Plus subscriptions
Subscribe now to gain greater access to Project Syndicate – including every commentary and our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – starting at just $49.99.
Subscribe Now
Когда Дональд Трамп вступил в должность в январе 2017 года, доля промышленности в неаграрной занятости равнялась 8,6%. Когда он покидал свою должность, эта цифра снизилась до 8,4%, несмотря на все его попытки поддержать занятость с помощью пошлин на импорт. И при Байдене, несмотря на его значительно более амбициозные усилия, доля промышленной занятости продолжила снижение – до 8,2%. Снижение промышленной занятости в общей занятости (хотя, возможно, не в абсолютных цифрах) выглядит необратимой тенденцией.
Скептики могут возразить, что меры Байдена пока ещё не принесли в полной мере все свои плоды, и они пока не отражаются в официальной статистике. Однако факт в том, что крайне капиталоёмкие заводы по производству полупроводников создают очень мало рабочих мест относительно необходимых физических инвестиций. Ожидается, что три завода в Аризоне, в которые вкладывается TSMC, наймут всего лишь 6000 работников, то есть каждое рабочее место будет стоит больше $10 млн. Даже если прогнозируемые десятки тысяч дополнительных рабочих мест в отраслях поставщиков и подрядчиков станут реальностью, для занятости это будет ничтожный результат.
Кроме того, невозможно найти в мире успешные примеры разворота вспять процесса деиндустриализации занятости. У Германии более крупный промышленный сектор, чем у США (если учитывать размеры их экономики), однако доля промышленных рабочих в этой стране очень сильно сократилась. Южная Корея добилась выдающихся результатов за последние десятилетия, постепенно повышая долю промышленности в экономике, однако это не предотвратило спад доли занятых в этом секторе. Даже в Китае, промышленном центре мира, занятость в этом секторе сокращается уже более десяти лет – и в абсолютных цифрах, и как доля в общей занятости.
Трудно избежать вывода, что повышение занятости в промышленности похоже на погоню за быстро ускользающей целью. Мир движется вперёд, и природа промышленных технологий изменилась необратимым образом. Крайне маловероятно, чтобы на фоне автоматизации и внедрения технологий, требующих высокой квалификации, промышленность смогла снова стать тем трудоёмким видом деятельности, которым она была раньше. Нравится нам это или нет, но сектор услуг (например, розничная торговля, уход за людьми, персональные услуги) будет оставаться главным мотором, генерирующим рабочие места. Это означает, что нам нужны иные формы политики создания хороших рабочих мест, при этом больше внимания надо уделять повышению производительности и внедрению благоприятных для труда инноваций в секторе услуг.
Всё это не означает, что закон «О чипах» или другие меры стимулирования промышленности являются ошибочными или неуместными. Они могут укрепить промышленную базу страны и способствовать инновациям. Однако для восстановления среднего класса, для создания достаточного количества хороших рабочих мест и для оживления упадочных регионов требуются совершенно иные наборы решений.