Сейчас она в моей руке: я смотрю на пролив Босфор великолепным мартовским утром. Вчера в Стамбуле шел настоящий снегопад. Но сегодня солнце сверкает на воде до самого азиатского побережья города, чайки парят на ветру, большой лайнер величаво плывет на север к Черному морю. Это такой день, когда понимаешь, как хорошо жить.
Правда, я всегда чувствую себя так в Стамбуле – величественном городе, в котором было создано так много мировой истории. И, возможно, это город, в котором формируется будущее Европы, – в Стамбуле, а не в Брюсселе, Париже или Берлине. Сейчас объясню.
Сегодняшняя политическая идентичность Европы возникла из ее недавней истории. В 19 веке доля Европы в мировом населении увеличилась с 1/5 до 1/4. Это помогло европейским странам доминировать в качестве экспансионистских колониальных держав. Но это также создало конкуренцию за жизненное пространство. Причем, значительная борьба кристаллизовалась в соперничестве Франции и быстро развивающейся Германии.
Сейчас она в моей руке: я смотрю на пролив Босфор великолепным мартовским утром. Вчера в Стамбуле шел настоящий снегопад. Но сегодня солнце сверкает на воде до самого азиатского побережья города, чайки парят на ветру, большой лайнер величаво плывет на север к Черному морю. Это такой день, когда понимаешь, как хорошо жить.
Правда, я всегда чувствую себя так в Стамбуле – величественном городе, в котором было создано так много мировой истории. И, возможно, это город, в котором формируется будущее Европы, – в Стамбуле, а не в Брюсселе, Париже или Берлине. Сейчас объясню.
Сегодняшняя политическая идентичность Европы возникла из ее недавней истории. В 19 веке доля Европы в мировом населении увеличилась с 1/5 до 1/4. Это помогло европейским странам доминировать в качестве экспансионистских колониальных держав. Но это также создало конкуренцию за жизненное пространство. Причем, значительная борьба кристаллизовалась в соперничестве Франции и быстро развивающейся Германии.