Позиции России в Закавказье слабеют под разговоры об её неоимперских устремлениях. Одновременно укрепляются позиции США и Турции. Есть повод для иронии: когда царская Россия шла на Южный Кавказ, до того находившийся в вассальной зависимости от Турции и Ирана, то российские имперские амбиции были не причём, всё дело было в иранских и турецких домогательствах.
Разумеется, Соединённые Штаты ведут себя иначе, чем Россия ХIХ века. Но ведь и нынешняя Российская Федерация не Турция и не Иран двухсотлетней давности. Будет ошибкой забыть, например, что перестройка началась в Москве, и шагом, открывшим дорогу к самостоятельности кавказских республик, было объявление о независимости России.
Курьёзно, что в западных исследованиях, затрагивающих политику США на Кавказе, нефтяные интересы отодвигаются на задний план. На первый выносится тема защиты суверенитета кавказских государств и утверждения демократии в регионе. Нечто схожее со ссылками на международную солидарность трудящихся, объяснявшую всё и вся в советской политике. Будто США видят в нефти инструмент демократического строительства, более чем стратегическое сырьё. Однако главное, чем Южный Кавказ соблазняет США - это всё же каспийская нефть, выход на энергоресурсы Центральной Азии и внушаемая географической картой лёгкость их транспортировки на мировой рынок.
Позиции России в Закавказье слабеют под разговоры об её неоимперских устремлениях. Одновременно укрепляются позиции США и Турции. Есть повод для иронии: когда царская Россия шла на Южный Кавказ, до того находившийся в вассальной зависимости от Турции и Ирана, то российские имперские амбиции были не причём, всё дело было в иранских и турецких домогательствах.
Разумеется, Соединённые Штаты ведут себя иначе, чем Россия ХIХ века. Но ведь и нынешняя Российская Федерация не Турция и не Иран двухсотлетней давности. Будет ошибкой забыть, например, что перестройка началась в Москве, и шагом, открывшим дорогу к самостоятельности кавказских республик, было объявление о независимости России.
Курьёзно, что в западных исследованиях, затрагивающих политику США на Кавказе, нефтяные интересы отодвигаются на задний план. На первый выносится тема защиты суверенитета кавказских государств и утверждения демократии в регионе. Нечто схожее со ссылками на международную солидарность трудящихся, объяснявшую всё и вся в советской политике. Будто США видят в нефти инструмент демократического строительства, более чем стратегическое сырьё. Однако главное, чем Южный Кавказ соблазняет США - это всё же каспийская нефть, выход на энергоресурсы Центральной Азии и внушаемая географической картой лёгкость их транспортировки на мировой рынок.