КЕМБРИДЖ (США) – В предстоящие годы развитие мировой экономики будет определяться тремя тенденциями. Произойдёт ребалансировка отношений рынка и государства в пользу последнего. Одновременно будет происходить ребалансировка между гиперглобализацией и национальной автономностью – также в пользу последней. Наконец, наши амбиции по поводу роста экономики придётся серьёзно уменьшить.
Ничто так, как пандемия, не подчёркивает неадекватности рынков, когда возникают проблемы, требующие коллективных действий, и когда становится важным наличие у государства потенциала для реагирования на кризис и для защиты людей. Кризис, вызванный Covid-19, повысил громкость призывов ввести всеобщее медицинское страхование, усилить трудовую защиту работников (в том числе занятых в «гиг-экономике»), а также защитить внутренние производственные цепочки, обеспечивающие поставки ключевых медицинских материалов и оборудования. Всё это заставляет государства мира отдавать приоритет устойчивости и надёжности в производстве, а не сокращению издержек и повышению эффективности путём его глобального аутсорсинга. Со временем экономические издержки карантина будет лишь возрастать, поскольку колоссальный шок на стороне рыночного предложения, вызванный сбоем как во внутреннем производстве, так и в глобальных производственных цепочках, создаёт негативный тренд снижения совокупного спроса.
Covid-19 усиливает и закрепляет все эти тенденции, но он не является их основной движущей силой. Все три тенденции – активизация действий государства, отход от гиперглобализма, снижения темпов роста экономики – возникли ещё до пандемии. Их можно рассматривать как источник серьёзных угроз для процветания человечества, но нельзя исключать, что они являются также предвестниками новой, более устойчивой инклюзивной глобальной экономики.
КЕМБРИДЖ (США) – В предстоящие годы развитие мировой экономики будет определяться тремя тенденциями. Произойдёт ребалансировка отношений рынка и государства в пользу последнего. Одновременно будет происходить ребалансировка между гиперглобализацией и национальной автономностью – также в пользу последней. Наконец, наши амбиции по поводу роста экономики придётся серьёзно уменьшить.
Ничто так, как пандемия, не подчёркивает неадекватности рынков, когда возникают проблемы, требующие коллективных действий, и когда становится важным наличие у государства потенциала для реагирования на кризис и для защиты людей. Кризис, вызванный Covid-19, повысил громкость призывов ввести всеобщее медицинское страхование, усилить трудовую защиту работников (в том числе занятых в «гиг-экономике»), а также защитить внутренние производственные цепочки, обеспечивающие поставки ключевых медицинских материалов и оборудования. Всё это заставляет государства мира отдавать приоритет устойчивости и надёжности в производстве, а не сокращению издержек и повышению эффективности путём его глобального аутсорсинга. Со временем экономические издержки карантина будет лишь возрастать, поскольку колоссальный шок на стороне рыночного предложения, вызванный сбоем как во внутреннем производстве, так и в глобальных производственных цепочках, создаёт негативный тренд снижения совокупного спроса.
Covid-19 усиливает и закрепляет все эти тенденции, но он не является их основной движущей силой. Все три тенденции – активизация действий государства, отход от гиперглобализма, снижения темпов роста экономики – возникли ещё до пандемии. Их можно рассматривать как источник серьёзных угроз для процветания человечества, но нельзя исключать, что они являются также предвестниками новой, более устойчивой инклюзивной глобальной экономики.