Нью-Йорк. По мере того как Пакистан продолжает истощаться в экзистенциональном кризисе, на первый план выступает фундаментальный вопрос о природе страны: граждане страны считаются пакистанцами, если они мусульмане, или же они мусульмане, если являются пакистанцами? Что стоит на первом месте: флаг или вера?
На этот вопрос не многие пакистанцы могут ответить с готовностью. Большая часть так называемой «образованной элиты» не показывает каких-либо колебаний, идентифицируя себя сначала с мусульманами и только затем с пакистанцами. Некоторые считают, что религия – это самая важная для них вещь и что их преданность, прежде всего, будет относиться к вере. Другие признают, что они имеют ограниченное отношение к религии, однако говорят, что Пакистан стал значить для них так мало, что их религия вытесняет их преданность стране.
Желание подчинить государство богу, даже среди наиболее образованного населения, лежит в сердце пакистанского кризиса. Как можно ожидать процветания от страны, если большая часть ее граждан ставит преданность стране только на второе место? Как она может двигаться вперед, если, как писал М. Дж. Акбар, «идея о Пакистане слабее, чем пакистанцы».
Нью-Йорк. По мере того как Пакистан продолжает истощаться в экзистенциональном кризисе, на первый план выступает фундаментальный вопрос о природе страны: граждане страны считаются пакистанцами, если они мусульмане, или же они мусульмане, если являются пакистанцами? Что стоит на первом месте: флаг или вера?
На этот вопрос не многие пакистанцы могут ответить с готовностью. Большая часть так называемой «образованной элиты» не показывает каких-либо колебаний, идентифицируя себя сначала с мусульманами и только затем с пакистанцами. Некоторые считают, что религия – это самая важная для них вещь и что их преданность, прежде всего, будет относиться к вере. Другие признают, что они имеют ограниченное отношение к религии, однако говорят, что Пакистан стал значить для них так мало, что их религия вытесняет их преданность стране.
Желание подчинить государство богу, даже среди наиболее образованного населения, лежит в сердце пакистанского кризиса. Как можно ожидать процветания от страны, если большая часть ее граждан ставит преданность стране только на второе место? Как она может двигаться вперед, если, как писал М. Дж. Акбар, «идея о Пакистане слабее, чем пакистанцы».