Я работаю в комитете, который занимается вопросами назначения на должности и повышений в высшем медицинском учреждении. За годы работы здесь я осознал один факт, который кажется настолько беспокоящим, насколько неоспоримым: как группа, ученые-мужчины, работающие в области основных наук, проходят через наш комитет, не прилагая при этом особых усилий. Многие работают в настолько специализированных областях, что у них имеется всего десяток коллег во всем мире, причем половина из них - это их руководители или те, кто учился с ними в студенческие годы. И эти люди являются их «рецензентами» и, естественно, с готовностью предоставляют им хвалебные рекомендательные письма, в которых утверждают, что податель сего достиг «национального и международного признания». В противоположность этому, при рассмотрении заявлений тех, кто работает в клинической медицине, а также женщин, в нашем комитете разгорается гораздо более бурная дискуссия.
Я не возмущаюсь той легкостью, с которой ученые, работающие в области основных наук, проходят утверждение в нашем комитете; в конце концов, я уверен, что я точно также наслаждался теми дополнительными льготами, которые получил, когда удостоился этого звания. Тем не менее, данная система кажется ужасающе несправедливой. При рассмотрении заявлений ученых, работающих в области основных наук, мы полагаемся на рецензентов извне, тех, кто дает добро на публикацию их работ в национальных и международных журналах. И напротив, очень сложно определить, насколько хороши те, кто работает в клинической медицине. В действительности, мы сражаемся более-менее успешно, я полагаю, даже за то, чтобы дать определение тому, в какой степени «ученым» является практикующий врач, потому что клиническая репутация основывается на местных взаимодействиях, которые очень часто сложно зафиксировать документально.
Проблема женщин-членов профессорско-преподавательского состава, особенно работающих в сфере основных наук, является еще более сложной. Я подозреваю, что здесь проблема отражает фундаментальные различия между теми путями, которыми женщины и мужчины подходят к науке, как к микрокосмосу их жизни. И хотя большинство моих коллег, работающих на профессорско-преподавательских должностях, не являют собой мускулистые фигуры, чьи побуждения определяются высоким уровнем тестостерона, но, тем не менее, строя свою научную карьеру, они проявляют два вида типично мужского поведения.
Я работаю в комитете, который занимается вопросами назначения на должности и повышений в высшем медицинском учреждении. За годы работы здесь я осознал один факт, который кажется настолько беспокоящим, насколько неоспоримым: как группа, ученые-мужчины, работающие в области основных наук, проходят через наш комитет, не прилагая при этом особых усилий. Многие работают в настолько специализированных областях, что у них имеется всего десяток коллег во всем мире, причем половина из них - это их руководители или те, кто учился с ними в студенческие годы. И эти люди являются их «рецензентами» и, естественно, с готовностью предоставляют им хвалебные рекомендательные письма, в которых утверждают, что податель сего достиг «национального и международного признания». В противоположность этому, при рассмотрении заявлений тех, кто работает в клинической медицине, а также женщин, в нашем комитете разгорается гораздо более бурная дискуссия.
Я не возмущаюсь той легкостью, с которой ученые, работающие в области основных наук, проходят утверждение в нашем комитете; в конце концов, я уверен, что я точно также наслаждался теми дополнительными льготами, которые получил, когда удостоился этого звания. Тем не менее, данная система кажется ужасающе несправедливой. При рассмотрении заявлений ученых, работающих в области основных наук, мы полагаемся на рецензентов извне, тех, кто дает добро на публикацию их работ в национальных и международных журналах. И напротив, очень сложно определить, насколько хороши те, кто работает в клинической медицине. В действительности, мы сражаемся более-менее успешно, я полагаю, даже за то, чтобы дать определение тому, в какой степени «ученым» является практикующий врач, потому что клиническая репутация основывается на местных взаимодействиях, которые очень часто сложно зафиксировать документально.
Проблема женщин-членов профессорско-преподавательского состава, особенно работающих в сфере основных наук, является еще более сложной. Я подозреваю, что здесь проблема отражает фундаментальные различия между теми путями, которыми женщины и мужчины подходят к науке, как к микрокосмосу их жизни. И хотя большинство моих коллег, работающих на профессорско-преподавательских должностях, не являют собой мускулистые фигуры, чьи побуждения определяются высоким уровнем тестостерона, но, тем не менее, строя свою научную карьеру, они проявляют два вида типично мужского поведения.