Хорошо известно, что множество правительств за пределами США если и не выступают открыто против, то довольно скептично настроены по отношению к предстоящему вторжению в Ирак под руководством США. В меньшей степени известно о разделении между Америкой и большей частью мира относительно проблемы борьбы с терроризмом. А это разделение также представляет угрозу.
Нет ничего удивительного в том, что различие подходов возникло вскоре после первоначальной солидарности, последовавшей за террористическими атаками на Нью-Йорк и Вашингтон в сентябре 2001 года. В конце концов, трагедия 11 сентября случилась в США, поэтому чувство безотлагательности здесь было сильнее и длилось дольше. В Европе многие правительства колеблются относительно того, следует ли им пугать свой народ или портить отношения с мусульманскими меньшинствами, проживающими в их странах. Некоторые полагают, что американская внешняя политика частично ответственна за то несчастье, которое случилось, и что будет разумно определенным образом дистанцироваться от США.
Вероятно, самым важным фактором, который способствовал возникновению этого барьера, было широко распространенное чувство d й j а vu (уже видел). В Европе уже было несколько суровых террористических эпизодов, которые произошли в 1970-е и 1980-е годы, и она смогла преодолеть их, никоим образом не ограничив свою демократию. Терроризм (как думает большинство европейцев) является нонсенсом, которым нужно управлять, а не вызовом, который требует тотальных изменений. Более того, политическая риторика о «зле» и «войне», которая мобилизует американцев, чужда тем, кто предпочитает управленческий подход.
Хорошо известно, что множество правительств за пределами США если и не выступают открыто против, то довольно скептично настроены по отношению к предстоящему вторжению в Ирак под руководством США. В меньшей степени известно о разделении между Америкой и большей частью мира относительно проблемы борьбы с терроризмом. А это разделение также представляет угрозу.
Нет ничего удивительного в том, что различие подходов возникло вскоре после первоначальной солидарности, последовавшей за террористическими атаками на Нью-Йорк и Вашингтон в сентябре 2001 года. В конце концов, трагедия 11 сентября случилась в США, поэтому чувство безотлагательности здесь было сильнее и длилось дольше. В Европе многие правительства колеблются относительно того, следует ли им пугать свой народ или портить отношения с мусульманскими меньшинствами, проживающими в их странах. Некоторые полагают, что американская внешняя политика частично ответственна за то несчастье, которое случилось, и что будет разумно определенным образом дистанцироваться от США.
Вероятно, самым важным фактором, который способствовал возникновению этого барьера, было широко распространенное чувство d й j а vu (уже видел). В Европе уже было несколько суровых террористических эпизодов, которые произошли в 1970-е и 1980-е годы, и она смогла преодолеть их, никоим образом не ограничив свою демократию. Терроризм (как думает большинство европейцев) является нонсенсом, которым нужно управлять, а не вызовом, который требует тотальных изменений. Более того, политическая риторика о «зле» и «войне», которая мобилизует американцев, чужда тем, кто предпочитает управленческий подход.