Я не в том положении, чтобы считаться беспристрастным относительно войны Президента Владимира Путина с российскими «олигархами» - определенным общественным классом мужчин и женщин (да, есть и такие, жена московского мэра Юрия Лужкова – самый видный пример). Да и как я могу быть беспристрастным, если меня все время называют одним из них. Но точка зрения лица заинтересованного не менее значима, поскольку лишь заинтересованные знают то, что действительно происходит «за сценой».
Будучи целью этой самой «войны» я могу говорить о ней вполне определенными терминами. Поскольку я был вынужден покинуть Россию, чтобы защитить себя от Путина и от Кремля, из моей жизни в изгнании в Англии, я знаю, как все репрессивное могущество государства может быть использованы против одного человека. Такого просто не может произойти ни в одной западной демократии. В конце концов, разве может себе кто-то представить, что все французские государственные структуры – полиция, службы безопасности, вооруженные силы, бюрократия – скоординированы, с целью упрятать за решетку одного человека? Это невозможно представить нигде, кроме России.
В течение многих лет, все ведомства российского государства неустанно трудились над тем, чтобы обеспечить мою экстрадицию в Россию и представить меня преступником. Мне потребовалось 3 года, чтобы одержать победу в Лондонском суде, чье решение, к счастью, не пытаются опровергнуть в России. По крайней мере, хотя бы некоторые в Кремле понимают, что не все суды подчиняются приказам тех, у кого в руках сосредоточена власть.
Я не в том положении, чтобы считаться беспристрастным относительно войны Президента Владимира Путина с российскими «олигархами» - определенным общественным классом мужчин и женщин (да, есть и такие, жена московского мэра Юрия Лужкова – самый видный пример). Да и как я могу быть беспристрастным, если меня все время называют одним из них. Но точка зрения лица заинтересованного не менее значима, поскольку лишь заинтересованные знают то, что действительно происходит «за сценой».
Будучи целью этой самой «войны» я могу говорить о ней вполне определенными терминами. Поскольку я был вынужден покинуть Россию, чтобы защитить себя от Путина и от Кремля, из моей жизни в изгнании в Англии, я знаю, как все репрессивное могущество государства может быть использованы против одного человека. Такого просто не может произойти ни в одной западной демократии. В конце концов, разве может себе кто-то представить, что все французские государственные структуры – полиция, службы безопасности, вооруженные силы, бюрократия – скоординированы, с целью упрятать за решетку одного человека? Это невозможно представить нигде, кроме России.
В течение многих лет, все ведомства российского государства неустанно трудились над тем, чтобы обеспечить мою экстрадицию в Россию и представить меня преступником. Мне потребовалось 3 года, чтобы одержать победу в Лондонском суде, чье решение, к счастью, не пытаются опровергнуть в России. По крайней мере, хотя бы некоторые в Кремле понимают, что не все суды подчиняются приказам тех, у кого в руках сосредоточена власть.