НЬЮ-ХЕЙВЕН. Последние признаки ослабления мировой экономики привели к тому, что многие люди стали задаваться вопросом, насколько распространятся плохие экономические показатели в ближайшие годы. Мы столкнулись с затяжным глобальным спадом или, может быть, даже с депрессией?
Основной проблемой прогнозирования в настоящее время является то, что конечные причины замедления в действительности имеют психологический и социологический характер и связаны с колебаниями доверия и изменением «жизнерадостности», о чем я писал ранее вместе с Джорджем Акерлофом. Мы считаем, что такие перемены отражают изменение историй, эпидемии новых рассказов и соответствующие представления о мире, которые трудно поддаются количественной оценке.
В действительности, большинство профессиональных экономистов, похоже, не слишком омрачены перспективами глобальной экономики. Например, 6 сентября ОЭСР опубликовала промежуточные оценки по ближайшей глобальной перспективе, сделанные Пьером Карло Падоаном, который вежливо сообщает о «значительных рисках» на горизонте – яркий образчик языка неопределенности.
НЬЮ-ХЕЙВЕН. Последние признаки ослабления мировой экономики привели к тому, что многие люди стали задаваться вопросом, насколько распространятся плохие экономические показатели в ближайшие годы. Мы столкнулись с затяжным глобальным спадом или, может быть, даже с депрессией?
Основной проблемой прогнозирования в настоящее время является то, что конечные причины замедления в действительности имеют психологический и социологический характер и связаны с колебаниями доверия и изменением «жизнерадостности», о чем я писал ранее вместе с Джорджем Акерлофом. Мы считаем, что такие перемены отражают изменение историй, эпидемии новых рассказов и соответствующие представления о мире, которые трудно поддаются количественной оценке.
В действительности, большинство профессиональных экономистов, похоже, не слишком омрачены перспективами глобальной экономики. Например, 6 сентября ОЭСР опубликовала промежуточные оценки по ближайшей глобальной перспективе, сделанные Пьером Карло Падоаном, который вежливо сообщает о «значительных рисках» на горизонте – яркий образчик языка неопределенности.