КЕМБРИДЖ: Почти десять лет Германия терзалась сомнениями по поводу своей экономической жизнеспособности. Достаточно ли гибки рынки труда? Не слишком ли высоки заработные платы? Не слишком ли много регулирования? Как немецкие фирмы (которым положено быть мировыми лидерами) могут преуспевать, если руки им связывает собственное правительство и рабочие? Конечно, никто не желал бы привносить в страну американскую практику ведения бизнеса. Однако, что-то должно измениться.
Но пустопорожние разговоры идут и идут, не приводя к принятию никаких решений. Ранее в этом году дебаты на короткое время со скрипом затихли, когда бывший министр финансов Оскар Лафонтен резко перевел вопрос в совершенно иную плоскость. Ужмите большой бизнес - вот каков был ответ Оскара на немецкую дилемму.
Но потребовалось немало времени, прежде чем корпоратизм, подпирающий немецкую экономическую модель, вновь заявил о себе. Краткая и бурная претензия Лафонтена на власть в Германии и его эффектный провал предоставили редкую возможность увидеть, как в действительности расставлены внутренние интересы страны; что может случиться и что не должно произойти. Как кажется, Лафонтен позабыл о том, что глубочайшим убеждением немецкой социал-демократии является призыв "не раскачивать лодку" -- не раскачивать лодку наступя на ноги крупному бизнесу (в чем заключалась ошибка Лафонтена) и затрагивая нежные чувства профсоюзов (что почти сделал канцлер Шредер, когда торговался о возможности придать экономике Германии новую форму в духе Тэтчер/Блэра).
КЕМБРИДЖ: Почти десять лет Германия терзалась сомнениями по поводу своей экономической жизнеспособности. Достаточно ли гибки рынки труда? Не слишком ли высоки заработные платы? Не слишком ли много регулирования? Как немецкие фирмы (которым положено быть мировыми лидерами) могут преуспевать, если руки им связывает собственное правительство и рабочие? Конечно, никто не желал бы привносить в страну американскую практику ведения бизнеса. Однако, что-то должно измениться.
Но пустопорожние разговоры идут и идут, не приводя к принятию никаких решений. Ранее в этом году дебаты на короткое время со скрипом затихли, когда бывший министр финансов Оскар Лафонтен резко перевел вопрос в совершенно иную плоскость. Ужмите большой бизнес - вот каков был ответ Оскара на немецкую дилемму.
Но потребовалось немало времени, прежде чем корпоратизм, подпирающий немецкую экономическую модель, вновь заявил о себе. Краткая и бурная претензия Лафонтена на власть в Германии и его эффектный провал предоставили редкую возможность увидеть, как в действительности расставлены внутренние интересы страны; что может случиться и что не должно произойти. Как кажется, Лафонтен позабыл о том, что глубочайшим убеждением немецкой социал-демократии является призыв "не раскачивать лодку" -- не раскачивать лодку наступя на ноги крупному бизнесу (в чем заключалась ошибка Лафонтена) и затрагивая нежные чувства профсоюзов (что почти сделал канцлер Шредер, когда торговался о возможности придать экономике Германии новую форму в духе Тэтчер/Блэра).