Когда праздновали конец идеологии (сначала в 1950-х годах, а затем еще более активно в 1990-х), никто не мог предвидеть, что религия – этот бич политики в первой половине 20-го века – полностью восстановится в этой роли. Дэниел Белл и Раймонд Арон писали о конце фашистской и коммунистической идеологий в надежде, что мы вступаем в эпоху прагматизма, в которой политика будет предметом споров и обсуждений, а не убеждений и общих мировоззрений. Казалось, возобладал подход к политике Карла Поппера, основанный на здравом смысле и критическом дискурсе. И когда после краха коммунизма конец истории казался близким, считалось, что идеологическая политика исчезла навсегда.
Но история не кончается, и она всегда полна сюрпризов. «Конец истории» Френсиса Фукуямы и «Столкновение цивилизаций» Сэмюеля Хантингтона вышли в свет через три года друг после друга в 1990-х годах, а десять лет спустя возвращение религии в политику стало очевидным для всех – и проблематичным для многих.
Эти книги представляют собой не академический дискурс, а отражают реальные события. К тому времени, когда были побеждены ложные религии тоталитарных идеологий, настоящие религии, как казалось, давно сошли с политической сцены. В некоторых странах формальная принадлежность к религии символизировалась жестами и обрядами. Однако никто особо не задумывался над этим, когда американские президенты различных вероисповеданий приносили должностную присягу перед Богом и народом. В Вестминстере каждое заседание парламента начинается с христианских молитв под председательством спикеров, которые могут быть христианами, евреями или неверующими. Не все демократии были настолько жесткими как Франция в формальном секуляризме, но все были светскими: закон устанавливается людьми, стоящими во главе государства, а не неким сверхъестественным существом или силой.
Когда праздновали конец идеологии (сначала в 1950-х годах, а затем еще более активно в 1990-х), никто не мог предвидеть, что религия – этот бич политики в первой половине 20-го века – полностью восстановится в этой роли. Дэниел Белл и Раймонд Арон писали о конце фашистской и коммунистической идеологий в надежде, что мы вступаем в эпоху прагматизма, в которой политика будет предметом споров и обсуждений, а не убеждений и общих мировоззрений. Казалось, возобладал подход к политике Карла Поппера, основанный на здравом смысле и критическом дискурсе. И когда после краха коммунизма конец истории казался близким, считалось, что идеологическая политика исчезла навсегда.
Но история не кончается, и она всегда полна сюрпризов. «Конец истории» Френсиса Фукуямы и «Столкновение цивилизаций» Сэмюеля Хантингтона вышли в свет через три года друг после друга в 1990-х годах, а десять лет спустя возвращение религии в политику стало очевидным для всех – и проблематичным для многих.
Эти книги представляют собой не академический дискурс, а отражают реальные события. К тому времени, когда были побеждены ложные религии тоталитарных идеологий, настоящие религии, как казалось, давно сошли с политической сцены. В некоторых странах формальная принадлежность к религии символизировалась жестами и обрядами. Однако никто особо не задумывался над этим, когда американские президенты различных вероисповеданий приносили должностную присягу перед Богом и народом. В Вестминстере каждое заседание парламента начинается с христианских молитв под председательством спикеров, которые могут быть христианами, евреями или неверующими. Не все демократии были настолько жесткими как Франция в формальном секуляризме, но все были светскими: закон устанавливается людьми, стоящими во главе государства, а не неким сверхъестественным существом или силой.