МОСКВА – В последние годы западные политики стали испытывать трудности с определением российской политической системы, часто прибегая к расплывчатым терминам – «нелиберальная демократия» или «авторитаризм».
Пожалуй, российскую систему следовало бы определить как протофашистскую. Она мягче, чем европейские фашистские государства 1920-х и 1930-х годов, но, тем не менее, обладает ключевыми элементами этих режимов. В их числе – структура российской политэкономии; стремление к идеализации государства как источника морального авторитета; особые черты российской внешней политики.
МОСКВА – В последние годы западные политики стали испытывать трудности с определением российской политической системы, часто прибегая к расплывчатым терминам – «нелиберальная демократия» или «авторитаризм».
Пожалуй, российскую систему следовало бы определить как протофашистскую. Она мягче, чем европейские фашистские государства 1920-х и 1930-х годов, но, тем не менее, обладает ключевыми элементами этих режимов. В их числе – структура российской политэкономии; стремление к идеализации государства как источника морального авторитета; особые черты российской внешней политики.
В книге «Анатомия фашизма» историк Роберт Пакстон из Колумбийского университета писал: