ВЕНА. Что происходит после затухания революционной эйфории? Сегодняшняя Восточная Европа, спустя около двух десятилетий после революций 1989 года, может дать полезное предупреждение сегодняшней дерзкой и ликующей арабской молодежи сохранять бдительность.
С тех пор как я покинул Румынию и отправился в изгнание в 1986 году, мои возвращения были редкими и напряженными. Хотя график моей последней поездки был очень насыщенным и предусматривал мало возможностей для реального контакта с простыми людьми, тем не менее, я мог уловить ‑ из ежедневных газет, телевизионных программ и разговоров с друзьями ‑ глубокий экономический, политический и моральный кризис, который поглощает страну. Недоверие и гнев по отношению к коррумпированному и неэффективному политическому классу в сочетании со скептицизмом относительно демократии ‑ даже ностальгию по коммунизму ‑ можно найти в наше время не только в Румынии, но и в некоторых других частях Восточной Европы.
По сообщениям, около 70% румын сегодня сожалеют о смерти товарища Николая Чаушеску, скорая казнь которого в 1989 году вызвала всеобщий восторг. Конечно, источнику такого удивительного вывода трудно доверять, как и всему остальному в румынской политике, но вульгарное и радикальное загрубение общественного диалога – сегодня приправленного старыми-новыми элементами ксенофобии – достаточно очевидно.
ВЕНА. Что происходит после затухания революционной эйфории? Сегодняшняя Восточная Европа, спустя около двух десятилетий после революций 1989 года, может дать полезное предупреждение сегодняшней дерзкой и ликующей арабской молодежи сохранять бдительность.
С тех пор как я покинул Румынию и отправился в изгнание в 1986 году, мои возвращения были редкими и напряженными. Хотя график моей последней поездки был очень насыщенным и предусматривал мало возможностей для реального контакта с простыми людьми, тем не менее, я мог уловить ‑ из ежедневных газет, телевизионных программ и разговоров с друзьями ‑ глубокий экономический, политический и моральный кризис, который поглощает страну. Недоверие и гнев по отношению к коррумпированному и неэффективному политическому классу в сочетании со скептицизмом относительно демократии ‑ даже ностальгию по коммунизму ‑ можно найти в наше время не только в Румынии, но и в некоторых других частях Восточной Европы.
По сообщениям, около 70% румын сегодня сожалеют о смерти товарища Николая Чаушеску, скорая казнь которого в 1989 году вызвала всеобщий восторг. Конечно, источнику такого удивительного вывода трудно доверять, как и всему остальному в румынской политике, но вульгарное и радикальное загрубение общественного диалога – сегодня приправленного старыми-новыми элементами ксенофобии – достаточно очевидно.