Во время моей работы клиническим психологом в 80-ые годы в известном американском университете о мозге говорилось очень мало. Меня это волновало, так как мозг занимает главенствующую роль в деятельности человека. После нескольких лет практической работы я начал изучать научный вакуум между исследованием работы мозга и психотерапией.
Я обнаружил, что до того как Фрейд открыл психоанализ, его глубоко интересовала неврология. В докладе «Проект научной психологии» он предложил изучить структуру нейронов в деятельности человека. Фрейд включил первоначальные диаграммы представляющие внутренние переживания, механизмы защиты, и некоторые возможные причины заболеваний психики.
Враждебная реакция на доклад со стороны коллег убедила Фрейда забыть об этой работе, которая была опубликована лишь после его смерти 50 лет спустя. В 20 веке психоанализ и другие направления психотерапии отделились от неврологии, они выработали свой богатый метафорами язык, описывающий сознание, который, однако, уделял мало внимания мозгу и нервной системе. Одновременно неврология накопила большой багаж знаний о взаимосвязи мозга и наблюдаемого поведения.
Культурные и религиозные убеждения, провозглашавшие, что сознательная деятельность возникает и существует в своем роде независимо от тела, также способствовали такому разделению наук. Данный дуализм человеческого духа и тела означал, что возможно научное обоснование проблем моторики и речи, но характер, чувства, и убеждения существуют в духовной сфере. Таким образом, психотерапия и неврология традиционно остаются в рамках собственных институтов, мировоззрения и языков, воспринимая друг друга с подозрением и недоверием.
Другим барьером на пути к взаимодействию двух наук стал взгляд на человеческий мозг как на статичный орган, запрограммированный генетически и переживаниями в раннем детстве. Основываясь на данной догме, студенты, изучающие обе науки, узнавали, что пластичность нейронов, или другими словами способность нервной системы расти и изменяться, чрезвычайно ограничена после детства. Фрейд должен был отвергнуть данный пессиместичнй взгляд на мозг, чтобы подтвердить предположение, что его «лечение словом» могло изменять связь нейронов и природу психологических процессов. Он был прав.
Как оказалось, тело человека и его неравная система строятся и формируются нейрон к нейрону через взаимодействие наших личных генов и переживаний в окружающей личность среде. Сейчас мы знаем, что, например, вся память и процесс обучения закодированы в нервной системе и то, что именно процесс обучения определяет архитектуру нейронов и функционирование мозга. Каждый опыт, начиная движением носка и заканчивая состоянием глубокой медитации сохраняется в нервной системе при помощи электрохимического сигнала внутри и между нейронов. Изменение нашего сознания таким образом, меняет и наш мозг.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В детстве развитие и формирование мозга осуществляется параллельно с быстром развитием широкого спектра других навыков и способностей. Однако мозг продолжает реагировать на окружающую среду и остается до определенной степени пластичным на протяжении всей жизни. Исследователи сейчас сосредоточены на изучение генетических и биохимических процессов, которые генерируют новые нейроны и стимулируют развитие и рост уже существующих. Среди ученых, занимающихся болезнями нервной системы, существует надежда, что последние открытия приведут к лучшему пониманию работы мозга и улучшат лечение этих болезней.
Психотерапия пытается создать такую среду обучения, которая приводит к тому, что определенные навыки и способности помогут привести к изменениям в поведении, сознание и переживаниях. Безусловно, такая новая перспектива радикально меняет представление о психотерапии. Если целью терапии становится изменение мыслей, поведения и чувств, то тогда психотерапевты пытаются изменить физическую архитектуру мозга своих клиентов.
Если это действительно так, то психотерапия будет успешной, по мере того как она будет активизировать процесс пластичности нейронов. С этой точки зрения психотерапия является межличностной средой, способствующей росту и интеграции сетей нейронов, регулирующих память, обучение, эмоции и привязанности. Несмотря на исторически сложившееся невнимание психотерапевтов к работе мозга, невидимая рука пластичности нейронов руководила развитием этой науки, и терапевты всегда являлись несознательными неврологами.
Последние открытия в области неврологии свидетельствуют в пользу связи этой науки с психотерапией. Например, ненаучное использование психотерапевтами языка и эмоциональной настройки могут оказаться самым лучшим механизмом, помогающем росту определенных нейронов. Мозг человека развивался в тандеме с языком в социальном контексте, таким образом, логично предположить, что эмоциональный межличностный диалог может стимулировать обучение мозга. Межличностная нейробиология, новая наука, основанная на развивающей психологии, эволюционной биологии и генетики, пытается понять, как на протяжении жизни отношения проецируются на структуру и функционирование нервной системы.
Наши исследовательские инструменты и теории являются примитивными по отношению к сложности мозга человека, и существует лишь несколько точных ответов о причинах и лечении психических заболеваний. Для будущего прогресса необходим симбиоз лабораторных и клинических исследований, а также творческий потенциал ученых. Фрейдовский психоанализ зародился в тяжелые времена, но Фрейд мог бы стать первым, кто преодолел разрыв между психотерапией и неврологией.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
For the last several years, world leaders have made big promises and laid out bold plans to mitigate the climate crisis and help the neediest countries adapt. At this year's World Bank/IMF Spring Meetings, they must demonstrate that they can fulfill these promises, rather than simply touting new ones.
think policymakers need to get four things right to shore up the credibility of the international system.
With the exception of the extreme right, no one in Israel wants to be stuck in Gaza, responsible for 2.4 million Palestinians, and facing a likely insurgency. Israel can end this war soon and save those hostages who are still alive, having demilitarized Gaza and set the stage for an alternative to Hamas.
thinks the only strategic objective that matters is close – or close enough – to being met.
China’s authorities have powerful economic-policy levers at their disposal to achieve their 5% growth target this year and put the economy on a more sustainable long-term growth path. But several trends – from the shift toward state capitalism to population aging to the loss of goodwill between Chinese and Americans – could thwart China’s ambition to join the ranks of high-income countries by mid-century.
Во время моей работы клиническим психологом в 80-ые годы в известном американском университете о мозге говорилось очень мало. Меня это волновало, так как мозг занимает главенствующую роль в деятельности человека. После нескольких лет практической работы я начал изучать научный вакуум между исследованием работы мозга и психотерапией.
Я обнаружил, что до того как Фрейд открыл психоанализ, его глубоко интересовала неврология. В докладе «Проект научной психологии» он предложил изучить структуру нейронов в деятельности человека. Фрейд включил первоначальные диаграммы представляющие внутренние переживания, механизмы защиты, и некоторые возможные причины заболеваний психики.
Враждебная реакция на доклад со стороны коллег убедила Фрейда забыть об этой работе, которая была опубликована лишь после его смерти 50 лет спустя. В 20 веке психоанализ и другие направления психотерапии отделились от неврологии, они выработали свой богатый метафорами язык, описывающий сознание, который, однако, уделял мало внимания мозгу и нервной системе. Одновременно неврология накопила большой багаж знаний о взаимосвязи мозга и наблюдаемого поведения.
Культурные и религиозные убеждения, провозглашавшие, что сознательная деятельность возникает и существует в своем роде независимо от тела, также способствовали такому разделению наук. Данный дуализм человеческого духа и тела означал, что возможно научное обоснование проблем моторики и речи, но характер, чувства, и убеждения существуют в духовной сфере. Таким образом, психотерапия и неврология традиционно остаются в рамках собственных институтов, мировоззрения и языков, воспринимая друг друга с подозрением и недоверием.
Другим барьером на пути к взаимодействию двух наук стал взгляд на человеческий мозг как на статичный орган, запрограммированный генетически и переживаниями в раннем детстве. Основываясь на данной догме, студенты, изучающие обе науки, узнавали, что пластичность нейронов, или другими словами способность нервной системы расти и изменяться, чрезвычайно ограничена после детства. Фрейд должен был отвергнуть данный пессиместичнй взгляд на мозг, чтобы подтвердить предположение, что его «лечение словом» могло изменять связь нейронов и природу психологических процессов. Он был прав.
Как оказалось, тело человека и его неравная система строятся и формируются нейрон к нейрону через взаимодействие наших личных генов и переживаний в окружающей личность среде. Сейчас мы знаем, что, например, вся память и процесс обучения закодированы в нервной системе и то, что именно процесс обучения определяет архитектуру нейронов и функционирование мозга. Каждый опыт, начиная движением носка и заканчивая состоянием глубокой медитации сохраняется в нервной системе при помощи электрохимического сигнала внутри и между нейронов. Изменение нашего сознания таким образом, меняет и наш мозг.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В детстве развитие и формирование мозга осуществляется параллельно с быстром развитием широкого спектра других навыков и способностей. Однако мозг продолжает реагировать на окружающую среду и остается до определенной степени пластичным на протяжении всей жизни. Исследователи сейчас сосредоточены на изучение генетических и биохимических процессов, которые генерируют новые нейроны и стимулируют развитие и рост уже существующих. Среди ученых, занимающихся болезнями нервной системы, существует надежда, что последние открытия приведут к лучшему пониманию работы мозга и улучшат лечение этих болезней.
Психотерапия пытается создать такую среду обучения, которая приводит к тому, что определенные навыки и способности помогут привести к изменениям в поведении, сознание и переживаниях. Безусловно, такая новая перспектива радикально меняет представление о психотерапии. Если целью терапии становится изменение мыслей, поведения и чувств, то тогда психотерапевты пытаются изменить физическую архитектуру мозга своих клиентов.
Если это действительно так, то психотерапия будет успешной, по мере того как она будет активизировать процесс пластичности нейронов. С этой точки зрения психотерапия является межличностной средой, способствующей росту и интеграции сетей нейронов, регулирующих память, обучение, эмоции и привязанности. Несмотря на исторически сложившееся невнимание психотерапевтов к работе мозга, невидимая рука пластичности нейронов руководила развитием этой науки, и терапевты всегда являлись несознательными неврологами.
Последние открытия в области неврологии свидетельствуют в пользу связи этой науки с психотерапией. Например, ненаучное использование психотерапевтами языка и эмоциональной настройки могут оказаться самым лучшим механизмом, помогающем росту определенных нейронов. Мозг человека развивался в тандеме с языком в социальном контексте, таким образом, логично предположить, что эмоциональный межличностный диалог может стимулировать обучение мозга. Межличностная нейробиология, новая наука, основанная на развивающей психологии, эволюционной биологии и генетики, пытается понять, как на протяжении жизни отношения проецируются на структуру и функционирование нервной системы.
Наши исследовательские инструменты и теории являются примитивными по отношению к сложности мозга человека, и существует лишь несколько точных ответов о причинах и лечении психических заболеваний. Для будущего прогресса необходим симбиоз лабораторных и клинических исследований, а также творческий потенциал ученых. Фрейдовский психоанализ зародился в тяжелые времена, но Фрейд мог бы стать первым, кто преодолел разрыв между психотерапией и неврологией.