БОРДО. Климатология и предмет ее изучения, глобальное потепление, является относительно новой отраслью науки. Однако, несмотря на сравнительную новизну ее исследований, в одном было достигнуто согласие: изменение климата – в котором в значительной степени, если не исключительно, виновата человеческая деятельность – теперь угрожает нашему образу жизни, поэтому мы должны придумать средство, чтобы с ним бороться.
Но я также думаю, что фундаменталистский подход, который пытаются использовать в некоторых кругах, уже нарушает границы приемлемого. Как могут фундаменталисты рекомендовать ограничение экономического роста в качестве решения проблемы глобального потепления, когда существуют сотни миллионов мужчин, женщин и детей во всем мире, которые все еще живут в крайней бедности и им отчаянно необходима помощь?
Население в бедных странах мира имеет право на экономическое развитие, чтобы они могли производить свои собственные продукты питания, чтобы они получали доступ к чистой воде, жили в соответствующих жилищах и имели все блага, предоставляемые больницами и школами. Это основные человеческие права, и они могут быть реализованы только через экономический рост, а не застой.
В начале двадцатого столетия только один человек из десяти жил в городе. Сегодня эта цифра составляет два из трех – 3,3 миллиарда человек, согласно статистике Организации Объединенных Наций – и ожидается, что процент городских жителей достигнет 70% к 2050 году. Таким образом, города представляют собой самую важную проблему для развития из всех. Так как города продолжают расти и распространятся по всему миру, снижение потребления энергии и улучшение нашего образа жизни требует от нас гарантии того, что жители смогут преодолевать относительно небольшие расстояния до своей работы.
Распространенное во Франции выражение о том, что реки получаются из крошечных ручейков, предполагает стратегию противостояния глобальному потеплению через устойчивое развитие, которая, как я полагаю, может быть эффективной. Локальные мероприятия, которые затем становятся частью обмена между городами, могли бы иметь глобальное воздействие, в конечном итоге. Именно поэтому я поощряю местную инициативу, которая имеет глобальную перспективу.
Среди вопросов, поднятых на конференции по изменению климата в Копенгагене в декабре прошлого года, была неспособность государств-членов ЕС усовершенствовать пост-киотскую международную систему борьбы с глобальным потеплением. К счастью, с тех пор произошли изменения, и 110 стран, ответственных за 80% выбросов парниковых газов – включая Индию, Китай и Бразилию – сейчас выражают свою поддержку копенгагенскому соглашению.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Но важно на этом не останавливаться. Мы должны попытаться гарантировать, что будущие встречи по изменению климата, подобные Канкунскому саммиту этой зимой, будут полностью использованы как возможность трансформировать декларации о добрых намерениях в международные соглашения, которые будут применять как развитые, так и развивающиеся страны.
Копенгагенское соглашение предусматривает финансирование промышленными странами мира снижения эмиссии газов и другие необходимые регулирования в развивающихся странах путем выделения пакета помощи в размере 30 миллиардов долларов США, который вырастет до 100 миллиарда между сегодняшним днем и 2020 годом. Но соглашение не смогло детально изложить, кто возьмет на себя какие затраты.
Вместо этого, соглашение ограничивается реагированием на повсеместно признанную цель ‑ сдержать выбросы углекислого газа на уровне 450 частей на миллион и позволить увеличение средней глобальной температуры не более чем на 2 градуса. Но реалистичны ли эти цели? Если нет, то мы должны помнить предупреждение, сделанное в Докладе Стерна о том, что неумение действовать сейчас приведет к тому, что действия, которые придется совершить в будущем, будут более затратными.
Тот факт, что ко всем странам, участвующим в политическом процессе по изменению климата, нужно относиться одинаково, гарантировал, что Европа все еще оказывает огромное влияние. Дела сдвинулись с места, начиная с Копенгагена, когда приоритетом было достижение соглашения между теми странами, которые в основном были ответственными за глобальное потепление.
И если моя страна, Франция, не смогла показать хороший пример развивающимся странам, увиливая по поводу условий налога на выбросы углекислого газа, тогда, возможно, пришло время, чтобы ее национальный “углеродный след” был увязан с Европейской торговой системой для CO2. Хотя печальная правда заключается в том, что такой метод решения, как смешивание квот и налогов, не принесет достаточно быстрых результатов, чтобы совершить настоящее и немедленное движение в направлении создания экономик с низким уровнем выбросов углекислого газа, или даже вообще без выбросов.
Со времен Копенгагена, большинство основных стран с высоким уровнем выброса парниковых газов ставили амбициозные цели – без ограничительных условий. В то же время на практике применяются новые механизмы для измерения и оценки выбросов, которые позволят осуществлять более четкое сравнение между странами. Что надо сделать, так это разделить эти достижения таким способом, который будет справедлив и выполним для всех стран.
Сумеем ли мы тогда подписать правовое и обязательное соглашение в Канкуне? Сможем ли мы применить механизмы сотрудничества между странами, такие как Совместная программа ООН по сокращению выбросов, обусловленных уничтожением и деградацией лесов в развивающихся странах – программа REDD – для того чтобы предотвратить уничтожение лесов и поощрять передачу технологий и финансирование?
Это настоящая проблема, и хотя это может оказаться амбициозным, но многие страны прибудут на Канкунскую конференцию с новой надеждой на будущее, благодаря прогрессу, сделанному с момента встречи в Копенгагене.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Many countries’ recent experiences show that boosting manufacturing employment is like chasing a fast-receding target. Automation and skill-biased technology have made it extremely unlikely that manufacturing can be the labor-absorbing activity it once was, which means that the future of “good jobs” must be created in services.
shows why policies to boost employment in the twenty-first century ultimately must focus on services.
Minxin Pei
doubts China’s government is willing to do what is needed to restore growth, describes the low-tech approaches taken by the country’s vast security apparatus, considers the Chinese social-credit system’s repressive potential, and more.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free and requires only your email address.
БОРДО. Климатология и предмет ее изучения, глобальное потепление, является относительно новой отраслью науки. Однако, несмотря на сравнительную новизну ее исследований, в одном было достигнуто согласие: изменение климата – в котором в значительной степени, если не исключительно, виновата человеческая деятельность – теперь угрожает нашему образу жизни, поэтому мы должны придумать средство, чтобы с ним бороться.
Но я также думаю, что фундаменталистский подход, который пытаются использовать в некоторых кругах, уже нарушает границы приемлемого. Как могут фундаменталисты рекомендовать ограничение экономического роста в качестве решения проблемы глобального потепления, когда существуют сотни миллионов мужчин, женщин и детей во всем мире, которые все еще живут в крайней бедности и им отчаянно необходима помощь?
Население в бедных странах мира имеет право на экономическое развитие, чтобы они могли производить свои собственные продукты питания, чтобы они получали доступ к чистой воде, жили в соответствующих жилищах и имели все блага, предоставляемые больницами и школами. Это основные человеческие права, и они могут быть реализованы только через экономический рост, а не застой.
В начале двадцатого столетия только один человек из десяти жил в городе. Сегодня эта цифра составляет два из трех – 3,3 миллиарда человек, согласно статистике Организации Объединенных Наций – и ожидается, что процент городских жителей достигнет 70% к 2050 году. Таким образом, города представляют собой самую важную проблему для развития из всех. Так как города продолжают расти и распространятся по всему миру, снижение потребления энергии и улучшение нашего образа жизни требует от нас гарантии того, что жители смогут преодолевать относительно небольшие расстояния до своей работы.
Распространенное во Франции выражение о том, что реки получаются из крошечных ручейков, предполагает стратегию противостояния глобальному потеплению через устойчивое развитие, которая, как я полагаю, может быть эффективной. Локальные мероприятия, которые затем становятся частью обмена между городами, могли бы иметь глобальное воздействие, в конечном итоге. Именно поэтому я поощряю местную инициативу, которая имеет глобальную перспективу.
Среди вопросов, поднятых на конференции по изменению климата в Копенгагене в декабре прошлого года, была неспособность государств-членов ЕС усовершенствовать пост-киотскую международную систему борьбы с глобальным потеплением. К счастью, с тех пор произошли изменения, и 110 стран, ответственных за 80% выбросов парниковых газов – включая Индию, Китай и Бразилию – сейчас выражают свою поддержку копенгагенскому соглашению.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Но важно на этом не останавливаться. Мы должны попытаться гарантировать, что будущие встречи по изменению климата, подобные Канкунскому саммиту этой зимой, будут полностью использованы как возможность трансформировать декларации о добрых намерениях в международные соглашения, которые будут применять как развитые, так и развивающиеся страны.
Копенгагенское соглашение предусматривает финансирование промышленными странами мира снижения эмиссии газов и другие необходимые регулирования в развивающихся странах путем выделения пакета помощи в размере 30 миллиардов долларов США, который вырастет до 100 миллиарда между сегодняшним днем и 2020 годом. Но соглашение не смогло детально изложить, кто возьмет на себя какие затраты.
Вместо этого, соглашение ограничивается реагированием на повсеместно признанную цель ‑ сдержать выбросы углекислого газа на уровне 450 частей на миллион и позволить увеличение средней глобальной температуры не более чем на 2 градуса. Но реалистичны ли эти цели? Если нет, то мы должны помнить предупреждение, сделанное в Докладе Стерна о том, что неумение действовать сейчас приведет к тому, что действия, которые придется совершить в будущем, будут более затратными.
Тот факт, что ко всем странам, участвующим в политическом процессе по изменению климата, нужно относиться одинаково, гарантировал, что Европа все еще оказывает огромное влияние. Дела сдвинулись с места, начиная с Копенгагена, когда приоритетом было достижение соглашения между теми странами, которые в основном были ответственными за глобальное потепление.
И если моя страна, Франция, не смогла показать хороший пример развивающимся странам, увиливая по поводу условий налога на выбросы углекислого газа, тогда, возможно, пришло время, чтобы ее национальный “углеродный след” был увязан с Европейской торговой системой для CO2. Хотя печальная правда заключается в том, что такой метод решения, как смешивание квот и налогов, не принесет достаточно быстрых результатов, чтобы совершить настоящее и немедленное движение в направлении создания экономик с низким уровнем выбросов углекислого газа, или даже вообще без выбросов.
Со времен Копенгагена, большинство основных стран с высоким уровнем выброса парниковых газов ставили амбициозные цели – без ограничительных условий. В то же время на практике применяются новые механизмы для измерения и оценки выбросов, которые позволят осуществлять более четкое сравнение между странами. Что надо сделать, так это разделить эти достижения таким способом, который будет справедлив и выполним для всех стран.
Сумеем ли мы тогда подписать правовое и обязательное соглашение в Канкуне? Сможем ли мы применить механизмы сотрудничества между странами, такие как Совместная программа ООН по сокращению выбросов, обусловленных уничтожением и деградацией лесов в развивающихся странах – программа REDD – для того чтобы предотвратить уничтожение лесов и поощрять передачу технологий и финансирование?
Это настоящая проблема, и хотя это может оказаться амбициозным, но многие страны прибудут на Канкунскую конференцию с новой надеждой на будущее, благодаря прогрессу, сделанному с момента встречи в Копенгагене.