БЕРЛИН – Выбросы от сжигания угля, нефти и газа накаляют нашу планету такими быстрыми темпами, что неустойчивые и опасные климатические условия кажутся почти неизбежными. Очевидно, что мы должны быстро и эффективно сократить выбросы и в то же время развивать альтернативные источники энергии, которые позволят нам оставить ископаемое топливо в земле.
Этот императив почти шокирующе прост. Тем не менее, изменение климата стало предметом такого количества острой политической инерции, ложной информации и речей, которые выдают желаемое за действительное, в течение последних нескольких десятилетий, что мы продолжаем видеть неэффективные или невозможные решения, а не целевые решения, которые обращают внимание на коренные причины проблемы. Часто эти «решения» основаны на несуществующих или рискованных новых технологиях.
Такой подход является весьма целесообразным, так как он не ставит под угрозу ни бизнес, как обычно, ни социально-экономические «православия». Но климатические модели, которые зависят от неуловимых технологий ослабляют необходимость принять глубокие структурные изменения, которые неизбежны для того, чтобы увернуться от климатической катастрофы.
Последнее такой «решение» это «нулевые общие выбросы», которые зависят от так называемого «улавливания и хранения углерода» (Carbon Capture and Storage, CCS). Хотя технология все еще сталкивается с более чем несколькими недостатками, в прошлом месяце председатель Межправительственной Группы Экспертов по Изменению Климата (МГЭИК) Р. Пачаури выступил с глубоко проблематичным заявлением, сказав, что «с технологией CCS нам вполне возможно продолжать использовать ископаемое топливо в больших масштабах».
Правда, последний доклад МГЭИК подчеркивает императив резкого сокращения выбросов CO2, чтобы избежать превышения мирового небольшого - и до сих пор рискованного - углеродного бюджета. Но переход от четких целей, таких как «нулевые выбросы», «полная декарбонизация» и «100% возобновляемая энергия» на более дальнюю мутную цель нетто-нулевых выбросов это принятие опасной позиции.
В самом деле, идея общих нулевых означает, что мир может продолжать производить выбросы, до тех пор, пока существует способ их «сместить». Таким образом, вместо того, чтобы приступить непосредственно на радикальную траекторию сокращения выбросов, мы можем продолжать излучать огромное количество CO2 - и даже создавать новые угольные электростанции - в то время, утверждая, что мы принимаем действия по поводу климата климата, так как мы «поддерживаем» развитие технологий CCS. По-видимому уже не имеет значения то, что такая технология может и не сработать, что она пронизана практическими проблемами, и несет риск будущей утечки, которая будет иметь серьезные социальные и экологические последствия.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Биоэнергетика с улавливанием и хранением углерода (Bioenergy with Carbon Capture and Storage, BECCS) это плакатный плод нового «'преувеличенного' подхода» нетто-нулевых выбросов. BECCS влечет за собой посадки огромного количества деревьев и травы, сжигание биомассы для выработки электроэнергии, захватку выбросов CO2, и перекачивание их в геологические резервуары под землей.
BECCS имело бы огромные последствия для развития, скорее всего провоцируя крупные земельные захваты от относительно бедных людей. Это не какой-то надуманный сценарий: рост спроса на биотопливо стимулировало разрушительные захваты земли в развивающихся странах в течение многих лет.
Компенсирование значительной доли CO2 выбросов потребует гораздо больше земли. По оценкам, 218-990 миллионов гектаров должны быть преобразованы в просо, для того чтобы секвестровать один миллиард тонн углерода с использованием BECCS. То есть в 14-65 раз земли, которую Соединенные Штаты используют для выращивания кукурузы для производства этанола.
Выбросы закиси азота от огромного количества удобрения, которое бы потребовалось для выращивания просо может быть достаточно для того, чтобы обострить изменения климата. Потом остаются еще выбросы CO2 от производства синтетических удобрений, очистки деревьев, кустарников, и травы с сотен миллионов гектаров земли, разрушения больших резервуаров углерода в почве и транспортировки и обработки просо.
Еще более проблематичным является откровение, что CCS и BECCS скорее всего будут использованы для «повышения нефтеотдачи» путем сжатого CO2, который закачивают в старые нефтяные скважины для хранения, тем самым создавая финансовые стимулы для восстановления большего количества нефти. Министерство энергетики США считает, что такие методы могут сделать 67 миллиардов баррелей нефти - в три раза больше объема доказанных запасов нефти в США - экономически извлекаемыми. Действительно, учитывая деньги, которые поставлены на карту, повышения нефтеотдачи может на самом деле быть одним из мотивов толчков за CCS.
В любом случае, ни одна из форм CCS не выдвигает цель структурного сдвига в сторону полной декарбонизации: ту самую цель, которую все больше требуют общественные движения, ученые, простые граждане, и даже некоторые политики. Они готовы принять неудобства и жертвы, которые будут возникать в течение переходного периода. В самом деле, они рассматривают проблему создания экономики нулевых выбросов углерода как возможность для обновления и улучшения их обществ и общин. Опасные, неуловимые, и выдуманные технологии не имеют места в этих усилиях.
Ясное понимание климатического кризиса расширяет спектр возможных решений существенно. Например, путем запретов на новые угольные заводы и переводов субсидий на ископаемое топливо в сторону финансирования возобновляемых источников энергии через льготные тарифы, устойчивая энергетика может быть доведена до миллиардов людей по всему миру, и в то же самое время зависимость от ископаемого топлива будет снижена.
В то время, как таким инновационным и практичным решениям предотвращают расширение, миллиарды долларов закачиваются в субсидии для тех решений, которые усиливают статус-кво. Единственный способ реформировать систему и добиться реального прогресса в направлении смягчения последствий изменения климата является работа по ликвидации ископаемого топлива полностью. Смутные цели, основанные на туманных технологиях, просто не будут работать.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Many countries’ recent experiences show that boosting manufacturing employment is like chasing a fast-receding target. Automation and skill-biased technology have made it extremely unlikely that manufacturing can be the labor-absorbing activity it once was, which means that the future of “good jobs” must be created in services.
shows why policies to boost employment in the twenty-first century ultimately must focus on services.
Minxin Pei
doubts China’s government is willing to do what is needed to restore growth, describes the low-tech approaches taken by the country’s vast security apparatus, considers the Chinese social-credit system’s repressive potential, and more.
For the last several years, world leaders have made big promises and laid out bold plans to mitigate the climate crisis and help the neediest countries adapt. At this year's World Bank/IMF Spring Meetings, they must demonstrate that they can fulfill these promises, rather than simply touting new ones.
think policymakers need to get four things right to shore up the credibility of the international system.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free and requires only your email address.
БЕРЛИН – Выбросы от сжигания угля, нефти и газа накаляют нашу планету такими быстрыми темпами, что неустойчивые и опасные климатические условия кажутся почти неизбежными. Очевидно, что мы должны быстро и эффективно сократить выбросы и в то же время развивать альтернативные источники энергии, которые позволят нам оставить ископаемое топливо в земле.
Этот императив почти шокирующе прост. Тем не менее, изменение климата стало предметом такого количества острой политической инерции, ложной информации и речей, которые выдают желаемое за действительное, в течение последних нескольких десятилетий, что мы продолжаем видеть неэффективные или невозможные решения, а не целевые решения, которые обращают внимание на коренные причины проблемы. Часто эти «решения» основаны на несуществующих или рискованных новых технологиях.
Такой подход является весьма целесообразным, так как он не ставит под угрозу ни бизнес, как обычно, ни социально-экономические «православия». Но климатические модели, которые зависят от неуловимых технологий ослабляют необходимость принять глубокие структурные изменения, которые неизбежны для того, чтобы увернуться от климатической катастрофы.
Последнее такой «решение» это «нулевые общие выбросы», которые зависят от так называемого «улавливания и хранения углерода» (Carbon Capture and Storage, CCS). Хотя технология все еще сталкивается с более чем несколькими недостатками, в прошлом месяце председатель Межправительственной Группы Экспертов по Изменению Климата (МГЭИК) Р. Пачаури выступил с глубоко проблематичным заявлением, сказав, что «с технологией CCS нам вполне возможно продолжать использовать ископаемое топливо в больших масштабах».
Правда, последний доклад МГЭИК подчеркивает императив резкого сокращения выбросов CO2, чтобы избежать превышения мирового небольшого - и до сих пор рискованного - углеродного бюджета. Но переход от четких целей, таких как «нулевые выбросы», «полная декарбонизация» и «100% возобновляемая энергия» на более дальнюю мутную цель нетто-нулевых выбросов это принятие опасной позиции.
В самом деле, идея общих нулевых означает, что мир может продолжать производить выбросы, до тех пор, пока существует способ их «сместить». Таким образом, вместо того, чтобы приступить непосредственно на радикальную траекторию сокращения выбросов, мы можем продолжать излучать огромное количество CO2 - и даже создавать новые угольные электростанции - в то время, утверждая, что мы принимаем действия по поводу климата климата, так как мы «поддерживаем» развитие технологий CCS. По-видимому уже не имеет значения то, что такая технология может и не сработать, что она пронизана практическими проблемами, и несет риск будущей утечки, которая будет иметь серьезные социальные и экологические последствия.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Биоэнергетика с улавливанием и хранением углерода (Bioenergy with Carbon Capture and Storage, BECCS) это плакатный плод нового «'преувеличенного' подхода» нетто-нулевых выбросов. BECCS влечет за собой посадки огромного количества деревьев и травы, сжигание биомассы для выработки электроэнергии, захватку выбросов CO2, и перекачивание их в геологические резервуары под землей.
BECCS имело бы огромные последствия для развития, скорее всего провоцируя крупные земельные захваты от относительно бедных людей. Это не какой-то надуманный сценарий: рост спроса на биотопливо стимулировало разрушительные захваты земли в развивающихся странах в течение многих лет.
Компенсирование значительной доли CO2 выбросов потребует гораздо больше земли. По оценкам, 218-990 миллионов гектаров должны быть преобразованы в просо, для того чтобы секвестровать один миллиард тонн углерода с использованием BECCS. То есть в 14-65 раз земли, которую Соединенные Штаты используют для выращивания кукурузы для производства этанола.
Выбросы закиси азота от огромного количества удобрения, которое бы потребовалось для выращивания просо может быть достаточно для того, чтобы обострить изменения климата. Потом остаются еще выбросы CO2 от производства синтетических удобрений, очистки деревьев, кустарников, и травы с сотен миллионов гектаров земли, разрушения больших резервуаров углерода в почве и транспортировки и обработки просо.
Еще более проблематичным является откровение, что CCS и BECCS скорее всего будут использованы для «повышения нефтеотдачи» путем сжатого CO2, который закачивают в старые нефтяные скважины для хранения, тем самым создавая финансовые стимулы для восстановления большего количества нефти. Министерство энергетики США считает, что такие методы могут сделать 67 миллиардов баррелей нефти - в три раза больше объема доказанных запасов нефти в США - экономически извлекаемыми. Действительно, учитывая деньги, которые поставлены на карту, повышения нефтеотдачи может на самом деле быть одним из мотивов толчков за CCS.
В любом случае, ни одна из форм CCS не выдвигает цель структурного сдвига в сторону полной декарбонизации: ту самую цель, которую все больше требуют общественные движения, ученые, простые граждане, и даже некоторые политики. Они готовы принять неудобства и жертвы, которые будут возникать в течение переходного периода. В самом деле, они рассматривают проблему создания экономики нулевых выбросов углерода как возможность для обновления и улучшения их обществ и общин. Опасные, неуловимые, и выдуманные технологии не имеют места в этих усилиях.
Ясное понимание климатического кризиса расширяет спектр возможных решений существенно. Например, путем запретов на новые угольные заводы и переводов субсидий на ископаемое топливо в сторону финансирования возобновляемых источников энергии через льготные тарифы, устойчивая энергетика может быть доведена до миллиардов людей по всему миру, и в то же самое время зависимость от ископаемого топлива будет снижена.
В то время, как таким инновационным и практичным решениям предотвращают расширение, миллиарды долларов закачиваются в субсидии для тех решений, которые усиливают статус-кво. Единственный способ реформировать систему и добиться реального прогресса в направлении смягчения последствий изменения климата является работа по ликвидации ископаемого топлива полностью. Смутные цели, основанные на туманных технологиях, просто не будут работать.