БЕРЛИН – То, как мы питаемся в индустриализированном мире нездорово, несправедливо и неустойчиво. Огромное количество мяса, которое мы потребляем, выпускается в сомнительных экологических, этических и социальных условиях. И сегодня наша промышленная модель по производству мяса экспортируется на глобальный юг – особенно в Индию и Китай – где среди развивающихся средних классов этих стран растет потребление мяса.
Во всем мире, ежегодно производится 300 миллионов тонн мяса, и по оценкам Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций, если спрос продолжит расти нынешними темпами, к 2050 году годовое количество увеличится до 455 млн тонн. Такие большие объемы мяса могут быть произведены только в промышленных масштабах и при высоких социальных, политических и экологических затратах.
Производство мяса является чрезвычайно неэффективным использованием сельскохозяйственных земель, потому что для корма скота необходимо гораздо больше растительной пищи, чем нам было бы необходимо, чтобы прокормить себя, питаясь непосредственно пищей растительного происхождения. Например, производство одного килограмма куриного мяса, свинины или говядины требует 1.6, трех и восьми килограммов корма для животных, соответственно. Это стравливает фермеров и производителей кормов для животных друг против друга в жесткой конкуренции за землю.
В то же время, производство сои – важнейший в мире злак для корма животных – выросло с 130 млн тонн в 1996 году до 270 миллионов тонн в 2015 году, с 80% продукции идущей на производство мяса, особенно в Китае (70 млн т) и Европе (31 млн тонн). Это расширение соевого сельского хозяйства, как результат растущего спроса на мясо, ведет к росту стоимости земли. Следовательно, на глобальном юге, общая земля приватизируется, тропические леса уничтожаются для того, чтобы освободить место для сельскохозяйственного возделывания, а международные агропредприятия экспроприируют земли, на которые одна треть людей в мире до сих пор полагается, как на средства к существованию.
Производство животноводческих кормов, а также интенсивное возделывание сельскохозяйственных угодий, необходимое для производства, не только разрушает экосистемы и сокращает биоразнообразие; оно также способствует изменению климата. Во всем мире, наша промышленная система сельского хозяйства производит, по оценкам, 14% мировых выбросов парниковых газов; включая выбросы косвенно связанные с вырубкой лесов, а те, что связаны с производством удобрений, увеличивают эту долю до 24%. Более того, широкое использование удобрений и пестицидов – 99% в мире сои генетически модифицировано и регулярно обработано пестицидами, – также загрязняют источники подземных вод, уничтожая биологическое разнообразие и размывая почву.
Мы больше не можем игнорировать внешние издержки этой системы. Если мы серьезно относимся к решению проблемы изменения климата и обеспечения права каждого человека на правильное питание и продовольственную безопасность, мы должны оспорить презумпцию, что промышленная сельскохозяйственная модель, не говоря уже о мясе, необходима, чтобы прокормить мир.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В действительности, эта презумпция не имеет большого смысла. По оценкам Программы ООН по окружающей среде, к 2050 году площадь равная чему-то среднему между размером Бразилии и Индии должна быть перепрофилирована в сельскохозяйственные угодья, если нынешние тенденции потребления продуктов питания продолжатся. Но, если к тому времени, ожидаемые 9,6 миллиардов человек, которые населят планету, питались бы растительной пищей, промышленное производство мяса могло бы быть прекращено, и всех можно было бы прокормить без необходимости каких-либо дополнительных сельскохозяйственных земель.
Для многих людей, конкуренция за землю является борьбой за выживание. Доступ к земле, которая распределена еще более неравномерно, чем доходы, является решающим фактором чьих-то страданий от недоедания: 20% голодающих семей не владеют землей, а 50% людей, испытывающих чувство голода, являются мелкими фермерами.
Производственные цепочки системы сельскохозяйственного производства должны быть заменены местными, децентрализованными и устойчивыми производственными цепочками. Обязанностью правительств является отдать приоритет праву людей на питание и продовольственное обеспечение над частными экономическими интересами.
Люди не должны потерять свои средства к существованию и продовольственную безопасность в пользу прибыли агробизнеса.
Для перехода к экологически устойчивой и социально справедливой сельскохозяйственной модели, мы можем использовать существующие политические структуры, такие как Общая сельскохозяйственная политика Европейского Союза. В ее нынешнем виде, крупные промышленные производители мяса широко используют субсидии ЕС; но эти субсидии могли бы быть перенаправлены в качестве инвестиций в децентрализацию мясных и зерновых производственных цепочек, которые придерживаются более устойчивой модели.
Это потребует признания того, что реалистичные альтернативы промышленного сельского хозяйства существуют. Например, “агроэкология” – система, основанная на традиционных знаниях и знаниях коренных народов, которые передаются через поколения – легко адаптируется ко всем географическим обстоятельствам. Более того, в 2006 году Жюль Довольно из Университета Эссекса пришел к выводу, что этот способ производства может увеличить урожайность на 79%.
Но, для реализации этого перехода, правительства должны обеспечить, чтобы все люди имели гарантированный доступ к земле и питьевой воде, им также необходимо создать политические структуры по экологическому и социальному содействию только сельскохозяйственным моделям – которые, по определению, исключают промышленное сельское хозяйство.
Задачу прокормить каждого человека не следует рассматривать как противоположность – или как что-то исключающее – вопросы социальной справедливости и будущее планеты. Бедность, недоедание и голод являются результатом политики, а не дефицита.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
When comparing Ukraine’s situation in 2024 to Europe’s in 1941, Russia’s defeat seems entirely possible. But it will require the West, and the US in particular, to put aside domestic political squabbles and muster the political will to provide Ukraine with consistent and robust military and financial assistance.
compare Russia's full-scale invasion to World War II and see reason to hope – as long as aid keeps flowing.
Current debates about Israeli policy are rife with double standards, leading to absurd decisions like Germany’s recent cancellation of a pro-Palestinian gathering. By quashing legitimate speech and assembly, an Israel-aligned establishment risks inciting precisely the kind of anti-Semitism that it wants to prevent.
worries that the double standards applied on Israel’s behalf will lead to an anti-Semitic backlash.
БЕРЛИН – То, как мы питаемся в индустриализированном мире нездорово, несправедливо и неустойчиво. Огромное количество мяса, которое мы потребляем, выпускается в сомнительных экологических, этических и социальных условиях. И сегодня наша промышленная модель по производству мяса экспортируется на глобальный юг – особенно в Индию и Китай – где среди развивающихся средних классов этих стран растет потребление мяса.
Во всем мире, ежегодно производится 300 миллионов тонн мяса, и по оценкам Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций, если спрос продолжит расти нынешними темпами, к 2050 году годовое количество увеличится до 455 млн тонн. Такие большие объемы мяса могут быть произведены только в промышленных масштабах и при высоких социальных, политических и экологических затратах.
Производство мяса является чрезвычайно неэффективным использованием сельскохозяйственных земель, потому что для корма скота необходимо гораздо больше растительной пищи, чем нам было бы необходимо, чтобы прокормить себя, питаясь непосредственно пищей растительного происхождения. Например, производство одного килограмма куриного мяса, свинины или говядины требует 1.6, трех и восьми килограммов корма для животных, соответственно. Это стравливает фермеров и производителей кормов для животных друг против друга в жесткой конкуренции за землю.
В то же время, производство сои – важнейший в мире злак для корма животных – выросло с 130 млн тонн в 1996 году до 270 миллионов тонн в 2015 году, с 80% продукции идущей на производство мяса, особенно в Китае (70 млн т) и Европе (31 млн тонн). Это расширение соевого сельского хозяйства, как результат растущего спроса на мясо, ведет к росту стоимости земли. Следовательно, на глобальном юге, общая земля приватизируется, тропические леса уничтожаются для того, чтобы освободить место для сельскохозяйственного возделывания, а международные агропредприятия экспроприируют земли, на которые одна треть людей в мире до сих пор полагается, как на средства к существованию.
Производство животноводческих кормов, а также интенсивное возделывание сельскохозяйственных угодий, необходимое для производства, не только разрушает экосистемы и сокращает биоразнообразие; оно также способствует изменению климата. Во всем мире, наша промышленная система сельского хозяйства производит, по оценкам, 14% мировых выбросов парниковых газов; включая выбросы косвенно связанные с вырубкой лесов, а те, что связаны с производством удобрений, увеличивают эту долю до 24%. Более того, широкое использование удобрений и пестицидов – 99% в мире сои генетически модифицировано и регулярно обработано пестицидами, – также загрязняют источники подземных вод, уничтожая биологическое разнообразие и размывая почву.
Мы больше не можем игнорировать внешние издержки этой системы. Если мы серьезно относимся к решению проблемы изменения климата и обеспечения права каждого человека на правильное питание и продовольственную безопасность, мы должны оспорить презумпцию, что промышленная сельскохозяйственная модель, не говоря уже о мясе, необходима, чтобы прокормить мир.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В действительности, эта презумпция не имеет большого смысла. По оценкам Программы ООН по окружающей среде, к 2050 году площадь равная чему-то среднему между размером Бразилии и Индии должна быть перепрофилирована в сельскохозяйственные угодья, если нынешние тенденции потребления продуктов питания продолжатся. Но, если к тому времени, ожидаемые 9,6 миллиардов человек, которые населят планету, питались бы растительной пищей, промышленное производство мяса могло бы быть прекращено, и всех можно было бы прокормить без необходимости каких-либо дополнительных сельскохозяйственных земель.
Для многих людей, конкуренция за землю является борьбой за выживание. Доступ к земле, которая распределена еще более неравномерно, чем доходы, является решающим фактором чьих-то страданий от недоедания: 20% голодающих семей не владеют землей, а 50% людей, испытывающих чувство голода, являются мелкими фермерами.
Производственные цепочки системы сельскохозяйственного производства должны быть заменены местными, децентрализованными и устойчивыми производственными цепочками. Обязанностью правительств является отдать приоритет праву людей на питание и продовольственное обеспечение над частными экономическими интересами.
Люди не должны потерять свои средства к существованию и продовольственную безопасность в пользу прибыли агробизнеса.
Для перехода к экологически устойчивой и социально справедливой сельскохозяйственной модели, мы можем использовать существующие политические структуры, такие как Общая сельскохозяйственная политика Европейского Союза. В ее нынешнем виде, крупные промышленные производители мяса широко используют субсидии ЕС; но эти субсидии могли бы быть перенаправлены в качестве инвестиций в децентрализацию мясных и зерновых производственных цепочек, которые придерживаются более устойчивой модели.
Это потребует признания того, что реалистичные альтернативы промышленного сельского хозяйства существуют. Например, “агроэкология” – система, основанная на традиционных знаниях и знаниях коренных народов, которые передаются через поколения – легко адаптируется ко всем географическим обстоятельствам. Более того, в 2006 году Жюль Довольно из Университета Эссекса пришел к выводу, что этот способ производства может увеличить урожайность на 79%.
Но, для реализации этого перехода, правительства должны обеспечить, чтобы все люди имели гарантированный доступ к земле и питьевой воде, им также необходимо создать политические структуры по экологическому и социальному содействию только сельскохозяйственным моделям – которые, по определению, исключают промышленное сельское хозяйство.
Задачу прокормить каждого человека не следует рассматривать как противоположность – или как что-то исключающее – вопросы социальной справедливости и будущее планеты. Бедность, недоедание и голод являются результатом политики, а не дефицита.