ЛОНДОН – Мы вступили в эру миграции. Если объединить всех людей, живущих вне страны своего рождения, в отдельное государство – республику кочевников, оно стало бы пятым в мире по численности населения, превышающей 240 млн человек.
Много было написано о том, как переселяющийся мир меняет внутреннюю политику отдельных стран, но не так уж часто говорят о его геополитическом эффекте. Между тем, крупные миграционные потоки людей уже привели к появлению трёх типов миграционных сверхдержав – новые колониалисты, интеграторы и посредники.
Новые колониалисты заставляют вспомнить европейцев, которые расселились по миру в XVIII и XIX веках, что принесло выгоду не только им самим, но и их родным странам. Схожим образом мобильное население XXI века, как правило, помогает странам своего происхождения получать доступ к рынкам, технологиям, а также усиливает их политический голос в мире.
ЛОНДОН – Мы вступили в эру миграции. Если объединить всех людей, живущих вне страны своего рождения, в отдельное государство – республику кочевников, оно стало бы пятым в мире по численности населения, превышающей 240 млн человек.
Много было написано о том, как переселяющийся мир меняет внутреннюю политику отдельных стран, но не так уж часто говорят о его геополитическом эффекте. Между тем, крупные миграционные потоки людей уже привели к появлению трёх типов миграционных сверхдержав – новые колониалисты, интеграторы и посредники.
Новые колониалисты заставляют вспомнить европейцев, которые расселились по миру в XVIII и XIX веках, что принесло выгоду не только им самим, но и их родным странам. Схожим образом мобильное население XXI века, как правило, помогает странам своего происхождения получать доступ к рынкам, технологиям, а также усиливает их политический голос в мире.