НЬЮ-ЙОРК – На протяжении уже 200 лет существуют две научные школы, объясняющие, что именно влияет на распределение доходов и как именно работает экономика. Одна школа, берущая начало от Адама Смита и либеральных экономистов XIX века, фокусируется на конкурентном характере рынков. Другая школа, понимая, что либерализм в стиле Смита ведёт к быстрой концентрации богатств и доходов, исходит из идеи, что неконтролируемые рынки способствуют созданию монополий. Важно знать обе точки зрения, так как наше мнение о политике властей и имеющемся неравенстве формируется в зависимости от того, какая из этих двух школ, на наш взгляд, лучше описывает реальность.
По мнению либералов XIX века и их последователей, благодаря рыночной конкуренции размер прибыли частных лиц определяется их социальным вкладом, или, на языке экономистов, «предельным продуктом». Капиталисты вознаграждаются за то, что сберегают, а не за то, что потребляют, за свою воздержанность, как выразился однажды Нассау Сениор, один из моих предшественников в драммондовском кресле профессора политэкономии в Оксфорде. Разница в доходах при этом связывалась с владением «активами» – человеческим и финансовым капиталом. В результате, исследователи неравенства фокусировались на факторах распределения активов, в том числе их передачи из поколения в поколение.
Вторая школа исходит из идеи «могущества» (power), в частности, возможности пользоваться монопольным контролем или – на рынках труда – обладать властью над работниками. Учёные этого направления фокусировались на факторах, которые способствуют росту могущества, его поддержке и укреплению, а также других факторах, способных помешать конкуренции на рынках. Важным примером здесь являются труды на тему злоупотреблений, вызванных асимметричностью информации.
НЬЮ-ЙОРК – На протяжении уже 200 лет существуют две научные школы, объясняющие, что именно влияет на распределение доходов и как именно работает экономика. Одна школа, берущая начало от Адама Смита и либеральных экономистов XIX века, фокусируется на конкурентном характере рынков. Другая школа, понимая, что либерализм в стиле Смита ведёт к быстрой концентрации богатств и доходов, исходит из идеи, что неконтролируемые рынки способствуют созданию монополий. Важно знать обе точки зрения, так как наше мнение о политике властей и имеющемся неравенстве формируется в зависимости от того, какая из этих двух школ, на наш взгляд, лучше описывает реальность.
По мнению либералов XIX века и их последователей, благодаря рыночной конкуренции размер прибыли частных лиц определяется их социальным вкладом, или, на языке экономистов, «предельным продуктом». Капиталисты вознаграждаются за то, что сберегают, а не за то, что потребляют, за свою воздержанность, как выразился однажды Нассау Сениор, один из моих предшественников в драммондовском кресле профессора политэкономии в Оксфорде. Разница в доходах при этом связывалась с владением «активами» – человеческим и финансовым капиталом. В результате, исследователи неравенства фокусировались на факторах распределения активов, в том числе их передачи из поколения в поколение.
Вторая школа исходит из идеи «могущества» (power), в частности, возможности пользоваться монопольным контролем или – на рынках труда – обладать властью над работниками. Учёные этого направления фокусировались на факторах, которые способствуют росту могущества, его поддержке и укреплению, а также других факторах, способных помешать конкуренции на рынках. Важным примером здесь являются труды на тему злоупотреблений, вызванных асимметричностью информации.