НЬЮ-ЙОРК. Я только что вернулся из Бутана, гималайского королевства, не имеющего себе равных по природной красоте, по культурному богатству и способности побудить человека к самоанализу. Из-за самобытности королевства сейчас возник ряд экономических и социальных вопросов, которые вызывают интерес во всем мире.
Бутанская суровая местность способствовала созданию выносливого населения фермеров и скотоводов и помогла возникнуть сильной буддистской культуре, тесно связанной исторически с Тибетом. Плотность населения невелика – примерно 700 000 человек живет на территории размером с Францию – с сельскохозяйственными коммунами, расположенными в глубоких долинах и несколькими пастухами в высоких горах. Каждая долина охраняется дзонгом (крепостью), которая включает монастыри и храмы, которым уже много столетий и которые представляют собой мастерскую комбинацию сложной архитектуры и изящного искусства.
Бутанская экономика, основу которой составляет сельское хозяйство и все, связанное с монашеской жизнью, оставалась независимой, бедной и изолированной за исключением последних несколько десятилетий, когда выдающиеся монархи стали последовательно направлять страну по пути технологической модернизации (дороги, электричество, современное здравоохранение и образование), международной торговли (особенно с соседней Индией) и политической демократии. Что невероятно, так это та внимательность, с которой Бутан подходит к процессу перемен, и то, как буддистское мышление влияет на эту внимательность. Бутан задает себе вопросы, которые должен задать каждый: как можно скомбинировать экономическую модернизацию с приверженностью культуре и социальным благосостоянием?
НЬЮ-ЙОРК. Я только что вернулся из Бутана, гималайского королевства, не имеющего себе равных по природной красоте, по культурному богатству и способности побудить человека к самоанализу. Из-за самобытности королевства сейчас возник ряд экономических и социальных вопросов, которые вызывают интерес во всем мире.
Бутанская суровая местность способствовала созданию выносливого населения фермеров и скотоводов и помогла возникнуть сильной буддистской культуре, тесно связанной исторически с Тибетом. Плотность населения невелика – примерно 700 000 человек живет на территории размером с Францию – с сельскохозяйственными коммунами, расположенными в глубоких долинах и несколькими пастухами в высоких горах. Каждая долина охраняется дзонгом (крепостью), которая включает монастыри и храмы, которым уже много столетий и которые представляют собой мастерскую комбинацию сложной архитектуры и изящного искусства.
Бутанская экономика, основу которой составляет сельское хозяйство и все, связанное с монашеской жизнью, оставалась независимой, бедной и изолированной за исключением последних несколько десятилетий, когда выдающиеся монархи стали последовательно направлять страну по пути технологической модернизации (дороги, электричество, современное здравоохранение и образование), международной торговли (особенно с соседней Индией) и политической демократии. Что невероятно, так это та внимательность, с которой Бутан подходит к процессу перемен, и то, как буддистское мышление влияет на эту внимательность. Бутан задает себе вопросы, которые должен задать каждый: как можно скомбинировать экономическую модернизацию с приверженностью культуре и социальным благосостоянием?