НЬЮ-ХЕЙВЕН – Это было неизбежно. В США начинается период роста в инфляционном цикле. После Великой дефляции начала 1980-х, когда годовые темпы роста Индекса потребительских цен (ИПЦ) снизились с 14,7% в марте 1980 года до 2,4% в июле 1983 года, уровень инфляции на протяжении четверти века находился, как правило, в сравнительно узком коридоре 1-5%. Когда экономика слабела, инфляция откатывалась к нижним значениям этого коридора, а когда экономика укреплялась (в конце 1980-х, конце 1990-х и в докризисные 2000-е годы), уровень инфляции сдвигался к его верхней границе. Именно это происходит сегодня.
Неудивительно, что в нынешнем цикле эта тенденция проявилась с некоторой задержкой: это объясняется, главным образом, необычно слабым восстановлением экономики после кризиса. Тем не менее, сегодня сочетание глобальных и внутренних факторов толкает инфляцию вверх, и их воздействие будет сказываться ещё какое-то время. Это создаёт проблемы для Федерального резерва, действующего в соответствии со своим мандатом – поддержание ценовой стабильности. А как показывает недавняя волатильность на рынках акций и облигаций, данные риски могут негативно повлиять и на финансовые рынки.
Глобальные риски для американской инфляции связаны не только с циклическим подъёмом мировой экономики, но и с нарастающими торговыми противоречиями, которые создаются серьёзную угрозу для стабильности глобальных производственных (и сбытовых) цепочек (сокращённо ГПЦ). Поскольку роль этих цепочек со временем росла, возрастала и степень интернационализации инфляции. В экономическом смысле это означает расширение оценки инфляционных рисков: внимание смещается с разницы между реальным и потенциальным ВВП, предполагающим полную занятость, внутри страны на аналогичный глобальный показатель. И здесь важно, что, согласно недавнему исследованию Банка международных расчётов, глобальная разница между реальным и потенциальным ВВП, равная примерно 1% (а это точно соответствует показателю всех развитых стран за последние пять лет), приводит к снижению инфляции на 0,9%.
НЬЮ-ХЕЙВЕН – Это было неизбежно. В США начинается период роста в инфляционном цикле. После Великой дефляции начала 1980-х, когда годовые темпы роста Индекса потребительских цен (ИПЦ) снизились с 14,7% в марте 1980 года до 2,4% в июле 1983 года, уровень инфляции на протяжении четверти века находился, как правило, в сравнительно узком коридоре 1-5%. Когда экономика слабела, инфляция откатывалась к нижним значениям этого коридора, а когда экономика укреплялась (в конце 1980-х, конце 1990-х и в докризисные 2000-е годы), уровень инфляции сдвигался к его верхней границе. Именно это происходит сегодня.
Неудивительно, что в нынешнем цикле эта тенденция проявилась с некоторой задержкой: это объясняется, главным образом, необычно слабым восстановлением экономики после кризиса. Тем не менее, сегодня сочетание глобальных и внутренних факторов толкает инфляцию вверх, и их воздействие будет сказываться ещё какое-то время. Это создаёт проблемы для Федерального резерва, действующего в соответствии со своим мандатом – поддержание ценовой стабильности. А как показывает недавняя волатильность на рынках акций и облигаций, данные риски могут негативно повлиять и на финансовые рынки.
Глобальные риски для американской инфляции связаны не только с циклическим подъёмом мировой экономики, но и с нарастающими торговыми противоречиями, которые создаются серьёзную угрозу для стабильности глобальных производственных (и сбытовых) цепочек (сокращённо ГПЦ). Поскольку роль этих цепочек со временем росла, возрастала и степень интернационализации инфляции. В экономическом смысле это означает расширение оценки инфляционных рисков: внимание смещается с разницы между реальным и потенциальным ВВП, предполагающим полную занятость, внутри страны на аналогичный глобальный показатель. И здесь важно, что, согласно недавнему исследованию Банка международных расчётов, глобальная разница между реальным и потенциальным ВВП, равная примерно 1% (а это точно соответствует показателю всех развитых стран за последние пять лет), приводит к снижению инфляции на 0,9%.