НЬЮ-ЙОРК. Мы сейчас находимся в затянувшемся периоде международных преобразований, преобразований, которые начались более двух десятилетий назад с окончанием холодной войны. Эра стратегического соперничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом сменилась на ситуацию, когда США стали обладать бόльшим влиянием, чем какая-либо другая страна, и пользоваться беспрецедентным влиянием.
Этот американский однополярный период сменился на мир, который лучше было бы описать как неполярный, в котором власть распределена между примерно 200 станами и десятками тысяч негосударственных действующих образований, от Аль-Каиды до Аль-Джазиры и от банка «Голдман Сакс» до Организации Объединенных Наций.
Но что отличает исторические эры друг от друга, так это не столько распределение власти, сколько степень порядка между государствами и внутри них. Порядок никогда не возникает просто так; это результат осознанных усилий самых могущественных мировых субъектов.
НЬЮ-ЙОРК. Мы сейчас находимся в затянувшемся периоде международных преобразований, преобразований, которые начались более двух десятилетий назад с окончанием холодной войны. Эра стратегического соперничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом сменилась на ситуацию, когда США стали обладать бόльшим влиянием, чем какая-либо другая страна, и пользоваться беспрецедентным влиянием.
Этот американский однополярный период сменился на мир, который лучше было бы описать как неполярный, в котором власть распределена между примерно 200 станами и десятками тысяч негосударственных действующих образований, от Аль-Каиды до Аль-Джазиры и от банка «Голдман Сакс» до Организации Объединенных Наций.
Но что отличает исторические эры друг от друга, так это не столько распределение власти, сколько степень порядка между государствами и внутри них. Порядок никогда не возникает просто так; это результат осознанных усилий самых могущественных мировых субъектов.