Я принадлежу к тем, кого многие люди называют «цыгане». Я предпочитаю термин «народность рома». Нас более 10 миллионов во всей Европе. Большинство из нас живёт в условиях стран третьего мира: в отсутствие обеспечения адекватным жильём, доступности здравоохранения и образования.
Я родился в конце 60-х годов в провинциальном городке в Болгарии, когда эта страна, как и вся Восточная Европа, находилась под коммунистическим правлением. Партия не разделяла людей на этнические меньшинства: формально, все мы были равны. Мы были так равны, что правительство даже давало многим из нас новые, болгарские имена. Однажды из подростка по имени Хосни я превратился в Ивана.
Но мы не были равны. Народность рома жила в изолированных трущобах. Мы были гражданами второго сорта.
Я принадлежу к тем, кого многие люди называют «цыгане». Я предпочитаю термин «народность рома». Нас более 10 миллионов во всей Европе. Большинство из нас живёт в условиях стран третьего мира: в отсутствие обеспечения адекватным жильём, доступности здравоохранения и образования.
Я родился в конце 60-х годов в провинциальном городке в Болгарии, когда эта страна, как и вся Восточная Европа, находилась под коммунистическим правлением. Партия не разделяла людей на этнические меньшинства: формально, все мы были равны. Мы были так равны, что правительство даже давало многим из нас новые, болгарские имена. Однажды из подростка по имени Хосни я превратился в Ивана.
Но мы не были равны. Народность рома жила в изолированных трущобах. Мы были гражданами второго сорта.