БРЮССЕЛЬ – Евросоюз становится мировым климатическим первопроходцем. На днях законодатели и европейские правительства согласовали «Европейский климатический закон», в котором официально закрепляется цель достижения климатической нейтральности. Нашей стратегией экономического роста стал «Зелёный курс», мы поставили цель сократить к 2030 году выбросы парниковых газов как минимум на 55%, и в результате Евросоюз находится на пути к достижению климатической нейтральности к 2050 году. Однако Европе не в одиночестве: в мире формируется необходимая критическая масса, поскольку всё больше стран повышают амбициозность своих обязательств по декарбонизации экономики.
Недавние встречи с Джоном Керри, специальным посланником президента США по вопросам климата, подтвердили, что ЕС и США вновь совместно работают над мобилизацией международной коалиции, объединяемой целью существенного повышения климатических амбиций накануне ноябрьского климатического саммита ООН (СОР26) в Глазго.
Нельзя терять время. Бесконтрольное изменение климата, с его опустошительными засухами, голодом, наводнениями и массовым вынужденным переселением людей, будет поднимать новые волны миграции и значительно увеличит частоту и интенсивность конфликтов из-за доступа к воде, орошаемым землям и природным ресурсам. Тем, кто жалуется на огромные размеры инвестиций, необходимых для борьбы с изменением климата и утратой биоразнообразия, мы просто укажем на то, что бездействие обойдётся намного дороже.
Противодействие климатическому кризису и кризису биоразнообразия принесёт пользу всем и каждому, потому что рабочие места станут лучше, воздух и вода чище, количество пандемий уменьшится, здоровье улучшится, общее благополучие повысится. Впрочем, как и в случае с любыми масштабными изменениями, предстоящие перемены расстроят одних и обрадуют других, что приведёт к напряжённости внутри и между странами. По мере того как мы ускоряем переход от экономики на основе углеводородов к устойчивой экономике на основе возобновляемой энергетики, мы не можем закрывать глаза на эти геополитические последствия.
В частности, подобный переход приведёт к утрате влияния теми, кто контролирует и экспортирует ископаемое топливо, и к усилению тех, кто создаёт зелёные технологии для будущего. Например, поэтапный отказ от ископаемых видов топлива значительно улучшит стратегические позиции Евросоюза, и не в последнюю очередь благодаря уменьшению его зависимости от импорта энергоресурсов. В 2019 году 87% нашей нефти и 74% нашего газа поступили из-за рубежа: нам пришлось импортировать ископаемое топливо на сумму более 320 млрд евро.
Благодаря зелёному переходу, прежние стратегические узкие места, начиная с Ормузского пролива, станут менее важными, а значит, и менее опасными. Эти морские пути заставляли беспокоиться военных стратегов на протяжении десятилетий. Но – по мере окончания нефтяного века – они реже будут становиться предметом конкуренции за доступ и контроль между региональными и глобальными державами.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, поэтапный отказ от импорта энергоресурсов поможет уменьшить доходы и геополитическую силу таких стран, как Россия, которые сегодня сильно зависят от рынка ЕС. Да, в краткосрочной перспективе потеря ключевого источника российских доходов может привести к нестабильности, особенно если Кремль воспримет это как повод для авантюр. Однако в долгосрочной перспективе мир, работающий на чистых источниках энергии, сможет стать ещё и миром более чистого государственного управления, поскольку традиционным экспортёрам ископаемого топлива придётся диверсифицировать свою экономику и освобождаться от «нефтяного проклятия» и часто сопутствующей ему коррупции.
Впрочем, для зелёного перехода потребуются редкие виды сырья, часть которого сконцентрирована в странах, уже продемонстрировавших готовность использовать природные ресурсы в качестве инструмента внешней политики. Эту возрастающую уязвимость надо будет устранять двумя способами: активней заниматься вторичным использованием этих ключевых ресурсов и создавать более широкие альянсы со странами-экспортёрами.
В то же время, пока климатические обязательства других стран не будут соответствовать нашим обязательствам, будет существовать риск «углеродной утечки». Именно поэтому сейчас Евросоюз разрабатывает механизм углеродной таможенной коррекции (сокращённо CBAM). Мы знаем, что некоторые страны, даже среди наших союзников, озабочены этой работой. Но мы хотим прояснить: дополнительная плата за импортируемые углеродоёмкие товары будет вводится не как мера наказания или протекционизма.
Мы гарантируем, что наши планы соответствуют правилам Всемирной торговой организации; и мы будем заранее взаимодействовать с международными партнёрами, чтобы объяснить наши соображения. Наша цель – содействовать сотрудничеству и помогать другим странам в достижении поставленных климатических целей. Механизм CBAM, как мы надеемся, даст старт «гонке по восходящей».
Хотя зелёный переход создаст более устойчивую экономику, он не принесёт автоматически мир, в котором будет меньше конфликтов или геополитической конкуренции. Не питая никаких иллюзий, Евросоюзу надо будет анализировать влияние принимаемых решений на разные регионы, понимать их вероятные последствия, учитывать в своих планах предсказуемые риски.
Например, в Арктике, где температура растёт в два раза быстрее среднемировых темпов, Россия, Китай и ряд других стран уже пытаются геополитически закрепить за собой территории и ресурсы, которые когда-то были покрыты льдом. Хотя все эти державы серьёзно заинтересованы в снижении напряжённости и в том, чтобы «Арктика оставалась Арктикой», нынешняя позиционная давка ставит под угрозу весь регион.
Что касается стран к югу от Европы, то здесь есть колоссальный потенциал для генерации электроэнергии с помощью солнца и «зелёного» водорода и для создания новых моделей устойчивого экономического роста на базе возобновляемых источников энергии. Европе нужно будет тесно сотрудничать со странами Африки южнее Сахары и другими государствами, чтобы реализовать этот потенциал.
Евросоюз начал «зелёный переход», потому что наука говорит нам, что мы обязаны это делать, экономика учит нас, что нам следует это делать, а технологии дают нам возможность сделать это. Мы убеждены, что мир, работающий на чистых технологиях, повысит благосостояние людей и политическую стабильность. Но путь в этот мир будет полон рисков и препятствий.
Именно поэтому в наших размышлениях мы обязаны учитывать геополитику изменения климата. Геополитические риски – это не оправдание для смены курса или для разворота выбранного направления. Напротив, они стимулируют ускорение нашей работы над справедливым «зелёным» переходом для всех. Чем скорее мы сумеем гарантировать доступность глобальных общественных благ для всех, тем лучше.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Iran’s mass ballistic missile and drone attack on Israel last week raised anew the specter of a widening Middle East war that draws in Iran and its proxies, as well as Western countries like the United States. The urgent need to defuse tensions – starting by ending Israel’s war in Gaza and pursuing a lasting political solution to the Israeli-Palestinian conflict – is obvious, but can it be done?
The most successful development stories almost always involve major shifts in the sources of economic growth, which in turn allow economies to reinvent themselves out of necessity or by design. In China, the interplay of mounting external pressures, lagging household consumption, and falling productivity will increasingly shape China’s policy choices in the years ahead.
explains why the Chinese authorities should switch to a consumption- and productivity-led growth model.
Designing a progressive anti-violence strategy that delivers the safety for which a huge share of Latin Americans crave is perhaps the most difficult challenge facing many of the region’s governments. But it is also the most important.
urge the region’s progressives to start treating security as an essential component of social protection.
БРЮССЕЛЬ – Евросоюз становится мировым климатическим первопроходцем. На днях законодатели и европейские правительства согласовали «Европейский климатический закон», в котором официально закрепляется цель достижения климатической нейтральности. Нашей стратегией экономического роста стал «Зелёный курс», мы поставили цель сократить к 2030 году выбросы парниковых газов как минимум на 55%, и в результате Евросоюз находится на пути к достижению климатической нейтральности к 2050 году. Однако Европе не в одиночестве: в мире формируется необходимая критическая масса, поскольку всё больше стран повышают амбициозность своих обязательств по декарбонизации экономики.
Недавние встречи с Джоном Керри, специальным посланником президента США по вопросам климата, подтвердили, что ЕС и США вновь совместно работают над мобилизацией международной коалиции, объединяемой целью существенного повышения климатических амбиций накануне ноябрьского климатического саммита ООН (СОР26) в Глазго.
Нельзя терять время. Бесконтрольное изменение климата, с его опустошительными засухами, голодом, наводнениями и массовым вынужденным переселением людей, будет поднимать новые волны миграции и значительно увеличит частоту и интенсивность конфликтов из-за доступа к воде, орошаемым землям и природным ресурсам. Тем, кто жалуется на огромные размеры инвестиций, необходимых для борьбы с изменением климата и утратой биоразнообразия, мы просто укажем на то, что бездействие обойдётся намного дороже.
Противодействие климатическому кризису и кризису биоразнообразия принесёт пользу всем и каждому, потому что рабочие места станут лучше, воздух и вода чище, количество пандемий уменьшится, здоровье улучшится, общее благополучие повысится. Впрочем, как и в случае с любыми масштабными изменениями, предстоящие перемены расстроят одних и обрадуют других, что приведёт к напряжённости внутри и между странами. По мере того как мы ускоряем переход от экономики на основе углеводородов к устойчивой экономике на основе возобновляемой энергетики, мы не можем закрывать глаза на эти геополитические последствия.
В частности, подобный переход приведёт к утрате влияния теми, кто контролирует и экспортирует ископаемое топливо, и к усилению тех, кто создаёт зелёные технологии для будущего. Например, поэтапный отказ от ископаемых видов топлива значительно улучшит стратегические позиции Евросоюза, и не в последнюю очередь благодаря уменьшению его зависимости от импорта энергоресурсов. В 2019 году 87% нашей нефти и 74% нашего газа поступили из-за рубежа: нам пришлось импортировать ископаемое топливо на сумму более 320 млрд евро.
Благодаря зелёному переходу, прежние стратегические узкие места, начиная с Ормузского пролива, станут менее важными, а значит, и менее опасными. Эти морские пути заставляли беспокоиться военных стратегов на протяжении десятилетий. Но – по мере окончания нефтяного века – они реже будут становиться предметом конкуренции за доступ и контроль между региональными и глобальными державами.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, поэтапный отказ от импорта энергоресурсов поможет уменьшить доходы и геополитическую силу таких стран, как Россия, которые сегодня сильно зависят от рынка ЕС. Да, в краткосрочной перспективе потеря ключевого источника российских доходов может привести к нестабильности, особенно если Кремль воспримет это как повод для авантюр. Однако в долгосрочной перспективе мир, работающий на чистых источниках энергии, сможет стать ещё и миром более чистого государственного управления, поскольку традиционным экспортёрам ископаемого топлива придётся диверсифицировать свою экономику и освобождаться от «нефтяного проклятия» и часто сопутствующей ему коррупции.
Впрочем, для зелёного перехода потребуются редкие виды сырья, часть которого сконцентрирована в странах, уже продемонстрировавших готовность использовать природные ресурсы в качестве инструмента внешней политики. Эту возрастающую уязвимость надо будет устранять двумя способами: активней заниматься вторичным использованием этих ключевых ресурсов и создавать более широкие альянсы со странами-экспортёрами.
В то же время, пока климатические обязательства других стран не будут соответствовать нашим обязательствам, будет существовать риск «углеродной утечки». Именно поэтому сейчас Евросоюз разрабатывает механизм углеродной таможенной коррекции (сокращённо CBAM). Мы знаем, что некоторые страны, даже среди наших союзников, озабочены этой работой. Но мы хотим прояснить: дополнительная плата за импортируемые углеродоёмкие товары будет вводится не как мера наказания или протекционизма.
Мы гарантируем, что наши планы соответствуют правилам Всемирной торговой организации; и мы будем заранее взаимодействовать с международными партнёрами, чтобы объяснить наши соображения. Наша цель – содействовать сотрудничеству и помогать другим странам в достижении поставленных климатических целей. Механизм CBAM, как мы надеемся, даст старт «гонке по восходящей».
Хотя зелёный переход создаст более устойчивую экономику, он не принесёт автоматически мир, в котором будет меньше конфликтов или геополитической конкуренции. Не питая никаких иллюзий, Евросоюзу надо будет анализировать влияние принимаемых решений на разные регионы, понимать их вероятные последствия, учитывать в своих планах предсказуемые риски.
Например, в Арктике, где температура растёт в два раза быстрее среднемировых темпов, Россия, Китай и ряд других стран уже пытаются геополитически закрепить за собой территории и ресурсы, которые когда-то были покрыты льдом. Хотя все эти державы серьёзно заинтересованы в снижении напряжённости и в том, чтобы «Арктика оставалась Арктикой», нынешняя позиционная давка ставит под угрозу весь регион.
Что касается стран к югу от Европы, то здесь есть колоссальный потенциал для генерации электроэнергии с помощью солнца и «зелёного» водорода и для создания новых моделей устойчивого экономического роста на базе возобновляемых источников энергии. Европе нужно будет тесно сотрудничать со странами Африки южнее Сахары и другими государствами, чтобы реализовать этот потенциал.
Евросоюз начал «зелёный переход», потому что наука говорит нам, что мы обязаны это делать, экономика учит нас, что нам следует это делать, а технологии дают нам возможность сделать это. Мы убеждены, что мир, работающий на чистых технологиях, повысит благосостояние людей и политическую стабильность. Но путь в этот мир будет полон рисков и препятствий.
Именно поэтому в наших размышлениях мы обязаны учитывать геополитику изменения климата. Геополитические риски – это не оправдание для смены курса или для разворота выбранного направления. Напротив, они стимулируют ускорение нашей работы над справедливым «зелёным» переходом для всех. Чем скорее мы сумеем гарантировать доступность глобальных общественных благ для всех, тем лучше.