Спекулятивный пузырь является социальной эпидемией, заражение которой происходит при посредничестве цен. Новости о повышении цен обогащают ранних инвесторов, создавая рассказы об их успехах, которые передаются из уст в уста, вызывая зависть и интерес. Затем эмоциональное возбуждение заманивает на рынок все больше и больше людей, что заставляет и дальше расти цены, заманивая еще больше людей и подпитывая рассказы о наступлении «новой эры», и так далее, с нарастанием ответной реакции по мере роста пузыря. После того как пузырь лопнет, такое же заражение подпитывает стремительный распад, по мере того как падающие цены заставляют все больше и больше людей уходить с рынка и увеличивать количество негативных историй об экономике.
Но прежде, чем мы придем к выводу, что сейчас, после кризиса, мы должны проводить политику обуздания рынков, нам нужно рассмотреть альтернативы. В действительности спекулятивные пузыри являются лишь одним примером социальной эпидемии, которая может быть еще хуже в отсутствии финансовых рынков. В спекулятивном пузыре заражение усиливается реакцией людей на движение цен, но социальные эпидемии не нуждаются в рынках или ценах, чтобы привлечь внимание общественности и быстро распространиться.
Некоторые примеры социальных эпидемий, не поддерживаемых каким-либо спекулятивным рынком, можно найти в бестселлере Чарльза Маккея «Воспоминания о чрезвычайных общественных заблуждениях и безумии толпы» (Memoirs of Extraordinary Popular Delusions and the Madness of Crowds.), опубликованном в 1841 году. Книга сделала знаменитыми несколько известных исторических пузырей: пузырь Миссисипи 1719-20 годов, пузырь Компании Южных морей 1711-20 годов, а также тюльпановую манию 1630-х годов. Но в книге также содержатся и другие не связанные с рынком примеры.
Спекулятивный пузырь является социальной эпидемией, заражение которой происходит при посредничестве цен. Новости о повышении цен обогащают ранних инвесторов, создавая рассказы об их успехах, которые передаются из уст в уста, вызывая зависть и интерес. Затем эмоциональное возбуждение заманивает на рынок все больше и больше людей, что заставляет и дальше расти цены, заманивая еще больше людей и подпитывая рассказы о наступлении «новой эры», и так далее, с нарастанием ответной реакции по мере роста пузыря. После того как пузырь лопнет, такое же заражение подпитывает стремительный распад, по мере того как падающие цены заставляют все больше и больше людей уходить с рынка и увеличивать количество негативных историй об экономике.
Но прежде, чем мы придем к выводу, что сейчас, после кризиса, мы должны проводить политику обуздания рынков, нам нужно рассмотреть альтернативы. В действительности спекулятивные пузыри являются лишь одним примером социальной эпидемии, которая может быть еще хуже в отсутствии финансовых рынков. В спекулятивном пузыре заражение усиливается реакцией людей на движение цен, но социальные эпидемии не нуждаются в рынках или ценах, чтобы привлечь внимание общественности и быстро распространиться.
Некоторые примеры социальных эпидемий, не поддерживаемых каким-либо спекулятивным рынком, можно найти в бестселлере Чарльза Маккея «Воспоминания о чрезвычайных общественных заблуждениях и безумии толпы» (Memoirs of Extraordinary Popular Delusions and the Madness of Crowds.), опубликованном в 1841 году. Книга сделала знаменитыми несколько известных исторических пузырей: пузырь Миссисипи 1719-20 годов, пузырь Компании Южных морей 1711-20 годов, а также тюльпановую манию 1630-х годов. Но в книге также содержатся и другие не связанные с рынком примеры.