КЕМБРИДЖ (США) – В конце 1933 года Джон Мейнард Кейнс написал знаменитое открытое письмо президенту США Франклину Делано Рузвельту. Рузвельт вступил в должность в начале того же года, в самый разгар экономического кризиса, который оставил четверть рабочей силы страны без работы. Президент начал амбициозную политику «Нового курса», которая включала программы общественных работ, фермерские субсидии, финансовое регулирование и трудовые реформы. Кроме того, он отменил в США золотой стандарт с целью расширить свободу внутренней монетарной политики.
Кейнс одобрял общее направления этой политики, но у него было к ней несколько резких критических замечаний. Его тревожило, что Рузвельт усложнил работу над восстановлением экономики, излишним образом расширив свою политическую программу. Рузвельт мало что делал для повышения совокупного спроса, зато слишком много – для изменения правил экономики. Кейнс особенно нацелился на закон «О восстановлении национальной промышленности» (сокращённо NIRA), который, среди прочего, значительно расширил права рабочих и укрепил независимые профсоюзы. Его беспокоило, что NIRA может ослабить уверенность бизнеса и отяготить федеральную бюрократию, не внося никакого прямого вклада в экономическое восстановление. Он задавался вопросом, а не являются ли некоторые из советов, которые получал Рузвельт, «безумными и странными».
Кейнс не очень высоко оценивал экономическую политику Рузвельта, но, по крайней мере, он был симпатизирующим критиком. Между тем, большинство мер «Нового курса» противоречили доминировавшей экономической ортодоксии, поэтому политика Рузвельта не пользовалась особой поддержкой у ведущих экономистов того времени. Например, как объясняет Себастьян Эдвардс в своей новой увлекательной книге «Американский дефолт», среди экономистов преобладало мнение, что разрыв связи доллара с золотом может создать хаос и неопределённость. Единственным настоящим экономистом в «мозговом тресте» Рузвельта был Рексфорд Тагвелл, малоизвестный 41-летний профессор из Колумбийского университета, у которого даже не было учеников-аспирантов.
КЕМБРИДЖ (США) – В конце 1933 года Джон Мейнард Кейнс написал знаменитое открытое письмо президенту США Франклину Делано Рузвельту. Рузвельт вступил в должность в начале того же года, в самый разгар экономического кризиса, который оставил четверть рабочей силы страны без работы. Президент начал амбициозную политику «Нового курса», которая включала программы общественных работ, фермерские субсидии, финансовое регулирование и трудовые реформы. Кроме того, он отменил в США золотой стандарт с целью расширить свободу внутренней монетарной политики.
Кейнс одобрял общее направления этой политики, но у него было к ней несколько резких критических замечаний. Его тревожило, что Рузвельт усложнил работу над восстановлением экономики, излишним образом расширив свою политическую программу. Рузвельт мало что делал для повышения совокупного спроса, зато слишком много – для изменения правил экономики. Кейнс особенно нацелился на закон «О восстановлении национальной промышленности» (сокращённо NIRA), который, среди прочего, значительно расширил права рабочих и укрепил независимые профсоюзы. Его беспокоило, что NIRA может ослабить уверенность бизнеса и отяготить федеральную бюрократию, не внося никакого прямого вклада в экономическое восстановление. Он задавался вопросом, а не являются ли некоторые из советов, которые получал Рузвельт, «безумными и странными».
Кейнс не очень высоко оценивал экономическую политику Рузвельта, но, по крайней мере, он был симпатизирующим критиком. Между тем, большинство мер «Нового курса» противоречили доминировавшей экономической ортодоксии, поэтому политика Рузвельта не пользовалась особой поддержкой у ведущих экономистов того времени. Например, как объясняет Себастьян Эдвардс в своей новой увлекательной книге «Американский дефолт», среди экономистов преобладало мнение, что разрыв связи доллара с золотом может создать хаос и неопределённость. Единственным настоящим экономистом в «мозговом тресте» Рузвельта был Рексфорд Тагвелл, малоизвестный 41-летний профессор из Колумбийского университета, у которого даже не было учеников-аспирантов.