ВЕЛЛИНГТОН – Куда ни посмотреть (пресса, рассуждения политических лидеров, онлайн-дискуссии), везде можно увидеть склонность к плохим идеалам. Я не хочу сказать, что мы – или большинство из нас – поддерживаем, например, расизм, женоненавистничество или гомофобию. Скорее, мы наделяем их силой. Мы уверены, что с экстремистскими идеалами надо бороться, потому что, безусловно, считаем их достаточно сильными, чтобы они могли привлекать новых сторонников, и достаточно заразными, чтобы они могли распространяться.
Но в то же время мы склонны воспринимать позитивные идеалы с меньшей серьёзностью, инстинктивно не веря в то, что можно достичь значимого прогресса на пути к снижению неравенства в уровне богатства или же к новой эре безуглеродной экономики. Меры, предлагаемые для достижения таких этичных целей, воспринимаются как нереалистичные и не имеющие шансов на успех, а политики, которые их поддерживают, вызывают подозрения или сразу же игнорируются. В целом, наша предвзятость приводит к тому, что мы отдаём мотивирующую силу идеализма в руки «плохих парней», хотя могли бы воспользоваться ею сами ради общего блага.
Во время всеобщих выборов в Новой Зеландии в 2017 году многие комментаторы насмешливо называли «волшебным порошком» оптимистическую концепцию, с которой выступала лидер Лейбористской партии Джасинда Ардерн. А когда группа школьников обратилась к Дайэнн Файнстайн, сенатору-демократу от штата Калифорния, с просьбой поддержать закон о «Зелёном Новом курсе», она отвергла их требования как нереалистичные. «Такая резолюция не пройдёт через сенат, – заявила она. – Вы можете вернуться к тем, кто вас сюда послал, и рассказать им об этом».
ВЕЛЛИНГТОН – Куда ни посмотреть (пресса, рассуждения политических лидеров, онлайн-дискуссии), везде можно увидеть склонность к плохим идеалам. Я не хочу сказать, что мы – или большинство из нас – поддерживаем, например, расизм, женоненавистничество или гомофобию. Скорее, мы наделяем их силой. Мы уверены, что с экстремистскими идеалами надо бороться, потому что, безусловно, считаем их достаточно сильными, чтобы они могли привлекать новых сторонников, и достаточно заразными, чтобы они могли распространяться.
Но в то же время мы склонны воспринимать позитивные идеалы с меньшей серьёзностью, инстинктивно не веря в то, что можно достичь значимого прогресса на пути к снижению неравенства в уровне богатства или же к новой эре безуглеродной экономики. Меры, предлагаемые для достижения таких этичных целей, воспринимаются как нереалистичные и не имеющие шансов на успех, а политики, которые их поддерживают, вызывают подозрения или сразу же игнорируются. В целом, наша предвзятость приводит к тому, что мы отдаём мотивирующую силу идеализма в руки «плохих парней», хотя могли бы воспользоваться ею сами ради общего блага.
Во время всеобщих выборов в Новой Зеландии в 2017 году многие комментаторы насмешливо называли «волшебным порошком» оптимистическую концепцию, с которой выступала лидер Лейбористской партии Джасинда Ардерн. А когда группа школьников обратилась к Дайэнн Файнстайн, сенатору-демократу от штата Калифорния, с просьбой поддержать закон о «Зелёном Новом курсе», она отвергла их требования как нереалистичные. «Такая резолюция не пройдёт через сенат, – заявила она. – Вы можете вернуться к тем, кто вас сюда послал, и рассказать им об этом».